Когда осенние печали. Часть 1.

— У меня нет больше Саши…

— На гулящую ты не похожа… я ж так и думала — хорошая пара…

— Я не гулящая… я сама не знаю… как всё вышло…

— Зачем же ты его звала?! Этого, который утром уехал?

— Я не звала… он сам пришёл. А я… его люблю…

— Любишь?! — Мария Гавриловна вскинула удивлённо густые брови, — Вот так раз… а зачем же замуж-то за нелюбимого идёшь?!

— Саша… он хороший… он меня любит… И Виталик любит…

— Так чего ж вы с Виталиком-то не поженились?

— Он уже женат…

— Ах, ты, Господи!.. — хозяйка схватилась руками за лицо, — Женат!.. Да что ж ты, девка, натворила-то?! Перед самой свадьбой, да ещё и с женатым!..

— Я не знаю… я не хотела… я убраться пришла… я его не ждала…

— Так зачем ты его впустила? Женатый, да ещё и вечером… кто ж пускает?! Ты сама и виновата.

— Я знаю… Я всё расскажу Саше.

— Ты замуж-то за него зачем собралась, если не любишь?

— Он мне нравится… — Аня так и сидела, глядя отрешённым взглядом куда-то в стену, — Мы встречались полтора года… мне с ним было спокойно… А Виталик… я его давно люблю…

— А ну, погодь… я сейчас…

Услышав бряканье крышки кипящего чайника, Мария Гавриловна сделала рукой жест и торопливо вышла на кухню. Заварив в кружке принесённый чай, накрыла её сверху маленьким блюдцем и укутала чистым кухонным полотенцем. Вернувшись, снова уселась напротив Анюты.

— Я чай заварила. Пока суть да дело, и попьём… а ты говори… выговаривайся…

Говорить желания не было… но Анюта, с паузами, нехотя, всё же рассказала хозяйке всю историю их отношений с Виталиком — от начала до конца. Слушая её, та то понимающе кивала, то осуждающе качала головой…

— Выходит, ты сама нечестно с подругой-то поступила, — Мария Гавриловна поправила на шее шерстяной платок, — и в тот раз не поняла, как всё произошло… и в этот… Эх, девка… вот и хорошая ты вроде… строгая на вид… А поступки неправильные совершаешь. Ну, да ладно, пойдём на кухню, чай уж заварился. Я там оладышков принесла, вчера пекла, но как свежие…

От принесённых хозяйкой оладий Аня отказалась. Кусок не лез в горло. До приезда Елены Ивановны оставалось всего три часа, а у неё не было сил ни собраться, ни поехать на вокзал. Она взяла лишь налитый Марией Гавриловной чай и пила его маленькими глоточками, как будто боясь обжечься.

— Саша приедет, я ему всё расскажу…

— Если замуж передумала выходить, то расскажи. Чтобы не мучился, не думал, чем тебе не угодил.

— Я не знаю… я теперь ничего не знаю…

— Да только этот твой, Виталик… он теперь тебе проходу не даст. Развязал узелочек… хорошего не жди.

— Я не буду больше с ним встречаться.

— Это ты так себе думаешь. А у него, может, другие планы. Если жену бросит, то ещё один грех на тебя ляжет. Да и нельзя за мужиков выходить, у которых дети уже есть. Ох, нельзя…

— Он не бросит её… ему нельзя её бросать. У них второй ребёнок скоро будет…

— Значит, кобель он. И с ней играет, и с тобой играет. Ох, девка… неладный он парень… ох, неладный. Тебе бы от него подальше… да ведь любишь.

— Что же мне делать… я не знаю… — Анюта говорила почти беззвучно, одними губами, но, на удивление, собеседница понимала её речь, — Мне перед Саше стыдно… как я ему всё скажу…

— То, что ты наделала, плохо… только хуже ещё бывает…

— Не бывает… — Аня медленно покачала головой, — Хуже не может быть.

— Может, — усмехнулась Мария Гавриловна, — если ребёночек будет.

— Какой ребёночек?.. — Анечка впервые подняла на свою хозяйку округлившиеся от испуга глаза, — У кого?!

— Так не у меня же.

— У меня?!

— А что ты думала? Детки, они именно таким путём и появляются.

— Нет… — Аня отчаянно замотала головой, — нет…нет…

— Хоть тысячу раз скажи… а, если червячок завёлся, то никуда не денешься.

— Ужас… что я наделала…

— Вот тебе мой совет… — женщина снова строго посмотрела на девушку, — Причешись, умойся… прибери тут всё… и езжай мать встречать. Всё ей расскажи, пока те родители не приехали. А уж что она тебе посоветует, то и делай.

— Мама… как я ей скажу… — представив, как она сможет признаться Елене Ивановне в своём поступке, Аня закрыла глаза, — Я не знаю… нет, я не смогу… и Саше… не смогу…

— Ну, тогда и не говори, — откинувшись чуть назад, Мария Гавриловна удовлетворённо скрестила на груди руки, — оставь всё как есть. Схорони в себе.

— Но тогда я обману Сашу. Он не заслужил…

— Вчера надо было думать, что он не заслужил. А сегодня уже поздно.

— Я должна ему рассказать… если не простит, то…

— Нет уж, девка, — Мария Гавриловка пристукнула ладонью по столу, — если говорить, то свадьбу расстраивать наверняка. Если всё же решилась замуж — молчи! Как рыба молчи!

— Но это же нечестно…

— Нечестно жениху изменять. А молчать — это семью хранить. Ты только подумай — он сейчас только о тебе и думает! Только тобой живёт, службу несёт! У него радость такая на душе, он друзьям про тебя рассказывает… А ты ему — на-ка подарочек! Заслужил он это, как думаешь?

— Нет…

— Вот то-то и оно. Пусть эта боль при тебе и останется. Неси её, как наказание. А Саша твой хороший, я сразу заметила. Ты за ним не пропадёшь. О родителях подумай — они в такую даль едут, столько денег потратили, подарки, небось, накупили!