Когда осенние печали. Часть 1.

— Ой, мамочки… — уронив голову в ладони, Анюта всхлипнула, — Что я наделала… мне жить не хочется… Лучше утопиться!

— А за это больше ни слова! — женщина сердито поджала губы, — Ишь, какая… жить ей не хочется! Натворите делов, а потом жить вам не хочется! А родителям каково?.. — Матери — каково?! А ты знаешь, что такое своё дитя в гробу увидеть?! Как на могиле выть да волосы на себе рвать!..

Отняв руки от лица, Анечка удивлённо смотрела на неожиданно расплакавшуюся Марию Гавриловну. Она никак не ожидала, что строгая, даже суровая хозяйка может давать волю слезам.

— Не плачьте… — девушка осторожно дотронулась до морщинистой, в тёмных пятнышках, натруженной руки, — Мария Гавриловна… ну, пожалуйста… не плачьте… извините меня…

— Я ж вот дочку так схоронила… — вытирая заплаканные глаза кончиком платка, женщина шмыгнула носом и громко сглотнула слёзы, — Уж третий год, как в сырой земле лежит…

— Простите… — от услышанного Анюта переменилась в лице, — Я не знала…

— Понятное дело, что не знала… — Мария Гавриловна судорожно вздохнула, — Только как думаешь, откуда у меня, шестидесятидвухлетней старухи, пятилетний ребёнок?.. Не сама ж я его родила…

— Это же ваш внук, Дениска… я знаю…

— То-то, что внук… сирота горькая.

— А где его папа?

— Папа… — женщина горько усмехнулась, — Папа от него отказался… Я ж Розочку поздно родила… аж в сорок лет. После войны женихов-то не было… Те, что вернулись, молоденьких выбирали, а мне-то уж двадцать три года тогда исполнилось…

— Это же мало…

— Это сейчас кажется, что мало. А тогда… — чуть успокоившись, Мария Гавриловна положила на стол локти и чуть подалась вперёд, — Жених-то у меня был, до войны ещё… мать не дала нам пожениться, говорила, вдруг его убьют, и останусь я вдовой. А его осенью сорок первого призвали… так и ушёл, женихом…

— Он погиб?.. — Аня снова взяла в руки кружку и, не сводя с хозяйки взгляда, осторожно отпила несколько глотков.

— Нет, — глядя куда-то вперёд, Мария Гавриловна чуть наклонила голову набок, — вернулся. Только не один, а с невестой. Санитарочка, вытащила его с поля боя… так и женился там на ней, прямо на фронте. А мне что делать?.. Так и осталась одна. Парни-то на шестнадцатилетних заглядываются, а мне год за годиком счёт идёт… Так до тридцати лет и прокуковала в своей деревне. Пахала в колхозе, от зари и до зари. А ночами дома воем выла, да так, чтоб мать не слышала… На танцы, или посиделки какие соберусь — мать в дверях стоит… Куда, мол, кобыла, собралась? Не стыдно? А мне и правда, стыдно… там же молодёжь одна… а мне уже считай скоро четвёртый десяток пойдёт… ну, и вот… — вздохнув, женщина чуть поёрзала, устраиваясь поудобнее на табуретке, — Приехала подруга из города, говорит, чего ты тут, в колхозе, сидишь? Так и помрёшь в девках. И сманила меня сюда, в город… Пошла я на завод… общежитие получила. Потом своего первого мужчину встретила… он инвалид был, без ноги. Да я и этому рада, природа ж своё требует, подруга скоро внуков нянчить начнёт, а у меня ещё и деток не было. Да я и не ждала… к тридцати девяти бесплодной себя считала, а в сорок-то и родила… И так я радовалась доченьке своей… Розой назвала, думала, будет она у меня цвести, как розочка…

— И что потом?.. — слушая горестный рассказ, Аня даже затаила дыхание, казалось, что она на какое-то время забыла о собственной беде.

— Муж мой быстро умер, Розочке ещё и года не было. Раны дали о себе знать… И остались мы с дочкой вдвоём. Я вот этот домик купила, одна его обустраивала. Нарочно на две половины разделила, думала, выйдет Роза замуж, будем рядом жить… Так и вышло. Только не совсем по-моему…

— Что-то произошло?..

— Произошло. Замуж Роза вышла рано. Ей семнадцать было, а жениху чуть больше… Поженились… в армию он ушёл, а Роза осталась… а через месяц оказалось, что беременная… Муж через два года вернулся, Дениска уже бегал, «мама-папа» говорил… Живи да радуйся! Только не судьба была радоваться. Кто-то что-то наговорил зятю… мол, ребёнок у Розы не его. Мол, как проводила она его в армию, так и загуляла. Уж как она ему доказывала, что неправда это… да и Дениска-то на него похож, а вот упёрся, и всё тут. Собрал вещи, и ушёл. Да ещё напоследок Розу всяко обозвал…

— А она?..

— А она… — женщина опустила взгляд и судорожно вздохнула, — Она в тот же вечер пошла и повесилась. Всю ночь я её искала… а утром нашла…

— Где?! — от услышанного Анюта ещё больше побледнела и сжала ладони.

— Вон в том сарае… — Мария Гавриловна кивнула головой на окно, за которым виднелся потемневший от времени сарай, — Я-то её по улицам ищу… а она и со двора не выходила.

— Как же вы теперь тут живёте?!