Когда осенние печали. Часть 3

Виталий даже не знал, сколько времени прошло с тех пор… Если судить по тому, что он окончательно проснулся только сейчас – прошла всего одна ночь. Но, судя по зафиксированным памятью и сознанием голосам приходящих и уходящих людей, он находился в забытьи уже не первые сутки.

…И это видение… Оно тоже всплыло в сознании, но он так и не смог понять, что это было – болезненный сон или именно то, о чём говорят все, вернувшиеся о т т у д а… А эти слова: «За тебя попросили»… Что это – бред или посланное свыше откровение?.. Вряд ли когда-нибудь ему придётся это узнать. Ну, если только – т а м…

…Сегодня он уже мог открывать глаза, односложно отвечать на вопросы лечащего врача, дежурной медсестры… Он уже знал, что у него обширный инфаркт, и что звонила Изабелла, приезжал сын… А ещё – ему очень повезло, что водитель не растерялся и не стал ждать приезда скорой помощи – сам отвёз его в больницу, переполошив приёмный покой. Это рассказала ему медсестра, дежурившая при нём в последние двенадцать часов. Оказывается, он уже четвёртые сутки находится в отделении реанимации и интенсивной терапии кардиологического центра.

Четверо суток… и первые из них он провёл между жизнью и смертью. Но теперь состояние стабилизировалось, и сегодня его должны перевести в обычную палату. Его сонливость – результат действия сильнодействующих препаратов, ведь сон для него – лучшее лекарство.

Девушка была очень милой и доброжелательной, она говорила радостным тоном и сообщала только приятные новости. Она же сообщила, что, как только Виталия переведут в обычную палату, к нему обязательно пустят кого-нибудь из близких – все они в курсе его болезни, все желают ему скорейшего выздоровления и непременно хотят видеть!

…Виталий подумал, что такой жизнерадостный тон – часть постинфарктной терапии, ведь больному просто необходимы положительные эмоции… Если бы только эта девочка знала, какую душевную травму получил он четыре дня назад… В памяти всплыл вечер в квартире Морозовых: встреча с Дмитрием, с его детьми… чувство необыкновенного душевного подъёма, не покидавшее до той самой минуты, когда Анна привела его в квартиру сына…

…Всё перечеркнуло родимое пятно на плече маленькой девочки, которую он уже представлял своей внучкой. Светло-коричневое пятно продолговатой формы, размером с большой палец взрослого человека выглядело слишком знакомым, чтобы списать его наличие на простое совпадение… Пятно, которое он видел много лет на груди Михаила, и которое тот унаследовал от своего родного отца…

Да, маленькая Анюта оказалась Мишкиной родной племянницей. И совершенно чужой ему – Виталию Мясникову.

Из этого следовало только одно: Дмитрий Морозов не был его сыном. Напрасно он тешил себя надеждами. Им не суждено было сбыться…

…Сознание, притупленное действием сильных препаратов, восстанавливало информацию щадяще, без эмоций. Даже факт возвращения с «того света» воспринимался нейтрально, как что-то само собой разумеющееся, во всяком случае, пока он находился в палате интенсивной терапии. Однако уже на следующее утро после перевода в обычную палату Виталий проснулся с более ясным пониманием происходящего. На фоне случившегося инфаркта другая, не менее смертельная болезнь сейчас померкла… Он понимал, что бороться нужно с тем, что представляет смертельную опасность именно в данный момент, всё остальное оставляя на потом. На это нужны были силы и стимул к выздоровлению, а его больше не было.

…В новой, «пятизвёздочной» палате он находился совсем один, если не считать частых визитов медсестры. Та заходила регулярно, проверяла капельницу и датчики. При звуке её шагов Виталий не каждый раз открывал глаза – отвечать на вопросы не хотелось. Услышав очередной негромкий скрип двери, он нарочно сомкнул веки в надежде, что медсестра как можно скорее уйдёт. Однако та повела себя как-то странно – её шаги были неторопливы и застыли где-то на середине палаты. Прошла минута, другая, а она так и не двинулась с места. Виталий подумал, что это отнюдь не медсестра – та уже была бы рядом, проверяла показания приборов или поправляла манжету с датчиком… Ему даже стало не по себе, и он был готов открыть глаза, но внезапно человек сделал пару шагов в сторону кровати – в следующий момент Виталий услышал лёгкий однократный стук, как будто что-то положили на прикроватную тумбочку. Человек замер ещё на несколько секунд, и Мясникову показалось, что посетитель его рассматривает. Он даже уловил глубокий вздох… Всё-таки это была женщина.

Наконец, шаги стали удаляться – неведомая гостья направилась к выходу. В последний момент любопытство взяло верх… Чуть приоткрыв веки, Виталий сквозь ресницы всматривался в женскую фигурку, готовую вот-вот скрыться за дверью. Что-то до боли знакомое показалось в её силуэте… Догадка отозвалась обжигающей волной где-то глубоко внутри…

- Таня!..