…Услышав его оклик, женщина вздрогнула всем телом и на мгновение застыла… затем повернула голову… Она была такой же, как и на Мишкиных фотографиях… Волосы аккуратно уложены, из макияжа – лишь едва заметная на губах розовая помада… Платье простого покроя, но элегантное и не из дешёвых – он научился разбираться даже в женской одежде. Несмотря на прошедшие годы, Татьяна выглядела всё ещё моложаво и ухоженно, и лишь печальный, даже какой-то скорбный взгляд не вязался с её внешним видом.
…Она стояла вполоборота, молча вглядываясь в его изменившиеся с возрастом и болезнью черты.
- Здравствуй, Таня… - не дождавшись ответа, Виталий заговорил снова.
- Здравствуй… - повернувшись от двери, Татьяна как бы нехотя вновь шагнула в глубь палаты, но, немного не дойдя до его кровати, остановилась.
- Вот и свиделись… - Виталий был ещё очень слаб, попытка приподнять голову закончилась неудачей – он снова был вынужден откинуться на подушку.
- Как ты себя чувствуешь? – Таня и раньше говорила негромко, а сейчас её голос звучал как полушёпот.
- Нормально… - Мясников едва заметно усмехнулся дежурному вопросу. – Ну, что же ты?.. Пришла, и сразу уходишь…
- К тебе пока не пускают. Я зашла без разрешения. Думала, ты спишь…
- А если бы не спал? Не зашла бы?..
- Зашла бы, но позже. Когда врач бы разрешил, - Татьяна чуть повысила голос, заговорила ровно, спокойно. – Я ко всем захожу, такова моя миссия.
- Что за миссия?
- Благотворительная. Наш приход курирует многие больницы, и эту в том числе.
- Курирует?.. – на его лице отразилось искреннее удивление. – Что же может курировать приход? Качество лечения? Или финансовые потоки?..
- Нет… - Татьяна чуть заметно улыбнулась. – Мы оказываем помощь другого плана.
- Какую же?
- Духовную. Вот… - Татьяна приблизилась к тумбочке и взяла с неё небольшой предмет, тот самый, который положила туда минуту назад – Это – тебе…
- Что это? – Виталий сосредоточенно вглядывался в небольшой образок на серебристой цепочке.
- Это образ Богородицы.
- Я некрещённый… Ты же знаешь.
Видимо, от этого «ты же знаешь» женщину бросило в жар – Виталий заметил, как мгновенно вспыхнули её щёки… Быть спокойно-отстранённой не получилось… Взгляд увлажнился, лицо стало вдруг беспомощным – всего на один миг… Но этот миг выдал её с головой.
- Всё равно – возьми… - голос тоже предательски дрогнул. – Бог и некрещённых любит.
- Что мы с тобой – всё не о том… - Виталий вдруг почувствовал, как накатывает усталость. Он уже знал – эта усталость предвестник глубокого сна, и теперь торопился продолжить разговор. – Лучше скажи… Как ты живёшь?
- Хорошо… - Татьяна ответила односложно, видимо, не желая вдаваться в подробности. – А ты? Как живёшь, Виталий?
- Тоже неплохо… - он снова усмехнулся. – Приехал, понимаешь, Мишку поздравить, и – вот…
- А ему ведь даже никто не сообщил, что ты в реанимации…
- Как – не сообщил?.. – Мясников удивлённо приподнял брови. – Он уже звонил, он в курсе…
- Это я ему сказала… - Татьяна смотрела на него не отрываясь, как будто хотела прочитать по лицу сокровенные мысли. – Я узнала, что ты здесь, в первый же день. Наутро позвонила Мише, оказалось, что он ничего не знает.
- Ты…ты заходила в палату?..
- Да, ты был ещё без сознания, - Татьяна просто кивнула. – Мы приезжали в тот день с нашим священником. Его пускают в реанимацию… у меня тоже получилось пройти…
- Таня… - теперь его взгляд выражал крайнюю усталость. – Присядь…
Она с секунду колебалась, но, придвинув к его кровати стул, осторожно присела рядом.
- Мне уже пора идти… - взяв его ладонь, Татьяна вложила в неё образок и сомкнула пальцы. – Возьми…
…От прикосновения её рук по телу разлилось давно забытое тепло…
- Ты ещё придёшь? – он чуть сжал её ладонь.
- Нет.
…Виталий вдруг почувствовал, как глаза предательски наполняются горячей влагой… В последний раз он плакал на похоронах отца… От мысли, что Татьяна сейчас уйдёт, и они никогда больше не увидятся, внутри что-то сжалось… Он не ожидал этой встречи, он вообще не думал о Тане, но вот сейчас, увидев её у своей больничной кровати, неожиданно растрогался. Ни одна из его женщин никогда не была ему такой родной и близкой, как Таня… и ни с одной из них он не поступил так жестоко. Ему показалось, что он только сейчас окончательно осознал, насколько виноват перед этой когда-то дорогой ему женщиной… Женщиной, которая любила его самой искренней, жертвенной любовью.
Таня сидела рядом, он чувствовал исходящее от неё тепло. В её печальном взгляде не было ни обиды, ни осуждения. Казалось, что он полон сострадания… и любви… Виталий вдруг вспомнил взгляд Анны – чужой, полный холодной неприязни… А ведь по сравнению с Таней Анна – счастливица…
Внезапный порыв благодарности к Татьяне вылился в ощущение собственного бессилия – в очередной раз сомкнув в кисти её ладонь, Виталий с досадой скосил глаза на прикреплённые к телу датчики суточного мониторинга. Будь его воля, не лежал бы он сейчас здесь, на этой больничной кровати – слабый, обросший четырёхдневной щетиной…