Когда отступает фантастика

— И вот в этом новом мире, — горячо продолжает он, — должно, понимаешь, обязательно должно происходить самозарождение, из неорганической мертвой материи должны возникать первичный белок и новые формы жизни. Это еще одна сторона существования мира микробов…

Я перестаю слушать. Мне надоела эта затасканная веками и ни разу не подтвержденная теория, что новая жизнь возникает в настоящее время, но уже существующие микроорганизмы уничтожают первичные формы этой жизни и не дают им развиться. Димка пошел дальше и довел эту теорию до абсурда. Он считает, что самозарождение происходит ежесекундно, всегда и везде, что возникающие из неорганической материи белки являются чуть ли не основой питания и существования почвенных микроорганизмов.

Всю жизнь Димка пытался найти эти новые формы — и безуспешно. Ничего не дали и наши эксперименты здесь, среди новых, созданных нами в пустыне сообществ микробов. Вчера был решающий день. Вчера, как дважды два, мы установили, что все найденные здесь Димкой 24 новых вида микробов не зародились заново, а произошли из уже существующих. Это факт, и никакая история микробиологии здесь не поможет. Тем более вчера мы решили, что завтра я уеду. ОВЗ работает На полную мощность, наши витаминособиратели с завидным аппетитом потребляют солнечную энергию, которой здесь хоть отбавляй, и на полный ход выдают из почвы на-гор'a витамины.

Когда-то бесполезные пески превратились в плантации, дающие беспрерывный урожай витаминов С и В₁₂. Так воплотилась в жизнь наша с Димкой мечта. Но теперь мне здесь делать нечего. Тратить время и силы на смехотворную идею постоянного возникновения жизни я не собираюсь.

Об этом я и сообщаю Димке.

— А я думал, что ты решил остаться, — говорит он, — «крестик»-то мы так и не нашли…

— Удивительно! Я считал, что уж с «крестиками» кончено.

История их такова…

Три месяца назад Димка заявил, что открыл новый вид микроорганизмов. По его представлениям, микроб этот не больше вируса и имеет форму крестика, внезапно превращающегося в шарик. Вскоре оказалось, что этот микроб обладает еще одним удивительным свойством: его может видеть один Димка. Как только появляюсь я, сей микроб исчезает. Он был таким капризным созданием, что и для Димки появлялся лишь на полсекунды и сразу же превращался в шарик, а шарик тут же исчезал. Видел эту картину Димка несколько раз, но только когда меня не было.

Я привык верить Димке. Почти месяц мы потратили на поиски «крестиков». Просмотрели сотни проб. Высеяли и получили чистые культуры всех возможных почвенных организмов, здесь обитающих, и, конечно, ничего не нашли. Конечно, это бессмысленное занятие мне окончательно надоело, и я занялся своим делом. Димка (опять один) увидел, как инфузория проглотила два «крестика». Он изловил эту инфузорию и долго, но безуспешно потрошил ее на химических автоматах. После этого Дима, казалось, забыл о «крестиках». Даже вчера о них не было сказано ни слова. И вот опять.

Ничего не отвечая Димке, подхожу к «Гению», нажимаю его пусковую кнопку и спрашиваю, могут ли существовать микроорганизмы, имеющие форму креста и размеры вируса?

По световому табло «Гения» пробегают змейки вспышек и выстраиваются во фразу: «Это абсурд!»

— «Это абсурд», — проникновенно читает вслух сам себе «Гений».

— Ты хоть его-то послушай, — говорю я Диме, кивая на «Гения» и направляясь к двери.

Останавливает меня просящий голос Димки:

— Ну давай попробуем в последний раз! Ведь только ты можешь все выжать из «Кирлиана»!

— Пожалуйста, убедись, что «Кирлиан» отлажен, — холодно говорю я, возвращаясь.

Включаю «Кирлиана» и руками микроманипулятора под контролем маленького экрана на пульте управления помещаю в поле зрения лишь одного из обитателей мира микробов: всем известную инфузорию туфельку.

Как только экран начинает светиться, в комнате устанавливается полумрак. Это автоматически опустились тонкие металлические шторы, ограничивающие участок комнаты перед экраном и заземляющие высокочастотное поле генераторов. Сейчас мы вне сферы его действия.

На экране, медленно поворачиваясь вокруг продольной оси, проплывает инфузория. Вот она остановилась в центре экрана, прогнулась и, ввинчиваясь в пространство, двинулась нам навстречу. Изображение цветное и столь естественно объемное, что кажется, будто инфузория пронизала экран и теперь находится в комнате.

Я оглядываюсь на Димку. Вид инфузории не вызвал у него никакого волнения. Будто бы не такой же «зверь» съел его мнимые «крестики». Димка смотрит на экран просто с профессиональным восхищением. Смотреть действительно есть на что. Инфузория медленно покачивает ресничками, и от них идет мягкий голубоватый свет. Когда ресничка изгибается, у ее основания всплескивает оранжевый огонек. Реснички работают поочередно, и кажется, что все тело инфузории оторочено движущейся лентой оранжевых огней.