Когда отступит тьма

Есть иллюстрация с изображением этого ритуала. Роберт часами пристально разглядывал ту страницу, писал примечания. Он знал Диану как одно из обличий своего врага, той святой, что мучает его, матери-земли, любовницы-луны.

У Матери много обличий, много имен. Ее почитали и страшились на протяжении всей истории все народы во всех землях. В Египте она была Сехмет, в Индии Кали, в Леванте Астартой. Японцы знали ее как Аматерсу. Для шумеров она была Инанной, для анатолийцев — Кибелой. Ахилл с Агамемноном поклонялись ей как Артемиде, и ей Агамемнон приносил в жертву на лесном алтаре свою дочь Ифигению.

Она существовала вечно, она нестареющая и вездесущая, иногда являющая улыбку любви, иногда гримасу смерти. Она кормилица и губительница, юная дева и древняя старуха, солнце и луна, жизнь в смерти и смерть в жизни. Колридж видел ее играющей в кости на палубе корабля-призрака, Шекспир слышал ее странную музыку на острове Калибана. Собаки и сумасшедшие ощущают трепет ее поцелуя, когда воют на сияющую луну.

Иногда она правила, иногда притворялась покорной повелителю в облике мужчины. Но существовала всегда. Боги грома и молнии, боги неба могли узурпировать трон этой богини, но не убить ее. Подобно луне, ее символу и олицетворению, она уменьшалась, якобы исчезала, скрывалась из виду, но отсутствие ее бывало лишь временным, поскольку она вечно обновлялась. Она была началом и концом, жизненной силой природы, Роберт хорошо ее знал.

И ненавидел. Ненавидел.

Но теперь он завладел ее тотемом, частью ее силы. Убил Мать в одном из ее земных воплощений. Убил Артемиду-охотницу, пронзил ей живот не копьем, а пулей.

— Тебе не остановить меня, — обратился Роберт к пустой поляне, где его наверняка слышала она, та, кого называют Владычицей зверей, духом природы, земной богиней. — Ни за что.

И в подтверждение своих слов плюнул глубоко в чащу остролиста.

Вызывал недоумение вопрос, почему она бежала чуть ли не прямо к нему в руки. Роберт был уверен, что не умышленно.

Сначала, увидев, что она вышла на поляну, где спрятан грузовик, он хотел подкрасться к ней сзади. Она была вооружена, он — нет; осторожность была его единственной надеждой. Сообщи она о находке грузовика, ему конец.

Но она услышала, как он полз через бурьян на другой стороне поляны. Спряталась, и он понял, что ближе не подобраться. Поэтому повернул назад, не представляя, что делать.

А потом она вылезла через просвет в деревьях, безрассудно побежала к нему и увидела его только когда уже было поздно.

Роберт недоуменно потряс головой, остановился и оглядел поляну. В нескольких ярдах позади грузовика среди кустов что-то краснело.

Цвет не лесной — особенно в это время года.

Он взглянул на свою рубашку, тоже красную. Если Данверз и могла заметить его, то лишь по яркой рубашке.

Он прошел по поляне, раздвинул сухой бурьян и увидел длинную ленту из красной ткани, зацепившуюся за шипы куста.

Чей-то шарф. Должно быть, его занес сюда ветер.

Роберт снял шарф с куста куманики. И едва удержал, когда его рвануло из рук порывом ветра.

На шарфе монограмма. Белые буквы рукописной формы. Э.С.

Эрика Стаффорд.

Шарф его сестры. Наверняка.

Она лишилась шарфа, эта охотница. Это не может быть просто совпадением.

— Мойра, — прошептал он, благоговейно понизив голос.

Судьба связала нити его сегодняшних дел, связала накрепко. Привела в пещеру Эрику. А когда охотница в телесном обличье посмела вмешаться, отдала ее ему в руки, и он застрелил ее.

Даже мать-земля не в силах противиться воле судьбы. Судьба властна и над людьми, и над богами.

Роберт свернул шарф и сунул в задний карман. Может, ночью им придется заткнуть рот сестре, если она, увидев нож, поднимет вопль.

Он терпеть не может воплей. Они очень похожи на то, что ему приходится слышать по ночам в населенной призраками тишине леса. Эти голоса — жуткие, бессмысленные голоса, нечеловеческие, бешеные от злобы — то лай, то назойливое змеиное шипение, то вой, невероятно высокие, нестройные, дикие, вздымаются так, что сотрясают свод его черепа, заставляют падать на колени в рыданиях…

И снова слышится этот звук. Слышится здесь.

Роберта охватил ужас, он не сомневался, что к нему приближаются мучители, звери матери-земли, донимающие его.

Нет…

Не они.

Это завывает сирена.

По шоссе быстро приближается полицейская машина.

Роберт подбежал к грузовику, потом потратил несколько секунд, чтобы взглянуть в просвет на лежащую охотницу.

Никакого движения, даже грудь не вздымается от дыхания. Что ж, неудивительно. Он знал, что она мертва. Видел в ее глазах угасающий дух, как и у Шерри Уилкотт, когда ее кровь наполняла чашу.

Сирена все ближе.

Роберт быстро сел за руль грузовика, повернул ключ зажигания и поехал прочь по низким кустам на дальней стороне поляны, затем между вязами. Не сворачивая на дорогу, повел машину прямо по лесу, огибая деревья и груды бурелома.

Езда была тряской. Роберт неистово подскакивал на сиденье, под красной рубашкой тотемный Иисус барабанил, холодя, по груди.

Коннору оставалось три минуты до ожидаемой связи с Вики Данверз, когда в радио машины зашелестел ее слабый шепот: