Когда отступит тьма

Коннор стал быстро, профессионально осматривать все закоулки лачуги. Роберт, безмятежный, как кот, наблюдал за ним.

Когда Коннор открыл маленький холодильник, он оказался забитым продуктами, стоявшая рядом большая морозильная камера тоже. Еще одно подтверждение алиби.

Отведя взгляд от них, Элдер глянул на Роберта и увидел, что тот смотрит на него.

— Как ваша жена, Пол?

Элдер встретил его равнодушный взгляд.

— Превосходно.

— Вот как? Я вроде бы что-то читал в газете о сборе благотворительных средств для нее. У меня создалось впечатление, что она глотнула воды из Леты.

— Она жива, если ты это имеешь в виду.

Как ни странно, Элдер почувствовал, что к глазам подступают слезы.

— Нет, тогда речь бы шла о реке Стикс. Лета — это другая река, из которой нет возврата.

Элдер понятия не имел, о чем говорит этот сукин сын, но жалел теперь, что мягко обошелся с ним, несмотря на его полное алиби.

Потом ему пришла новая мысль, и он понял, почему болтовня о загрязнении показалась ему знакомой.

— Ты прочел это в газете, — произнес он.

— Я так и сказал.

— Нет, я о другом. Об этой ерунде насчет загрязнения. То был заголовок в «Уикли уорлд ньюс», на которую ты таращился.

Роберт ответил не сразу. Мысли медленно вращались в его мозгу.

— Откуда вы знаете? — наконец спросил он, голос его был негромким, с едва заметной ноткой страха.

Ответить было легко, но от удовольствия заставить Роберта думать, что его тайные мысли открыты ему, будто кости в рентгеновских лучах, удержаться было трудно.

Элдер издал смешок.

— Я вроде твоего Тиресия, малыш. Держу пари, он был старым хрычом наподобие меня. — Роберт кивнул. — Вот видишь? Может, мы, старики, и глупы, как ослы, и слепы, как летучие мыши, но кое на что способны, мистер. Кое на что способны.

Роберт медленно отвернулся, и Элдер с трудом сдержал улыбку.

Коннор закончил обыск.

— Мы уезжаем, — сказал он.

Погруженный в раздумье, Роберт не ответил.

Элдер распахнул дверь. Коннор шагнул за порог и оглянулся.

— Странно видеть тут затычки для ушей.

Роберт, хлопая глазами, взглянул на него.

— Те, что лежат на ящике возле раскладушки. Вот не подумал бы, что они могут здесь понадобиться.

— Пересмешники, — ответил шепотом Роберт. — Они поднимают среди ночи галдеж. Возле самого окна.

— Понятно. Шумные птицы. Я подумал, вы слышите что-то другое. Может быть, крики матери. Когда пуля Кейта Уайетта вошла в нее и артериальная кровь брызнула вам на грудь, она закричала, правда?

Роберт молча смотрел на него.

— С другой стороны, — продолжал Коннор, — затычками, насколько я понимаю, от такого шума не спастись.

Он вышел. Элдер чуть задержался в дверном проеме.

— Приятных сновидений, — сказал он Роберту, вышел и осторожно затворил дверь.

Раздражение у Коннора еще не прошло, когда они с Элдером подошли к Харту и Вуделлу, стоявшим возле машин.

— Забираем его, шеф? — с готовностью спросил Харт.

Коннор покачал головой:

— Никаких улик против него у нас нет. Мало того, у него алиби.

И рассказал о магазине Уолдмена.

— На кассовом чеке отпечатано время два пятнадцать, — заключил он, — это совпадает с тем, что говорила Рейчел Келлерман. Роберт купил как минимум семьдесят предметов. Значит, провел в магазине около часа. А Эрика не приехала на встречу, назначенную на полвторого.

— Он мог похитить ее раньше, — сказал Харт.

Элдер похлопал его по руке.

— Подумай как следует, сынок. Оставил бы он ее в грузовике, пока рыскал по магазину?

— Да и нет следов того, что она была в грузовике, — добавил Вуделл.

В грузовике.

Коннор никак не среагировал внешне, но почувствовал, как участился пульс, ощутил прилив гнева, рожденного и взлелеянного в Нью-Йорке.

— Осмотрели грузовик? — спросил он сдержанным тоном.

Вуделл пожал плечами:

— Он стоял у нас на виду.

— А внутри? — Он произнес это с ноткой юмора, побуждающей к честному ответу. — Туда, случайно, не заглядывали?

Полицейские переглянулись и пришли к молчаливому решению сказать правду.

— Шеф, да вы знаете, как это бывает, — сказал Харт с глупой хвастливой улыбкой. — Боковая дверца не заперта. Могла случайно открыться.

— С туалетом то же самое, — сказал Вуделл. — Смердит он жутко. Там ничего, кроме вчерашнего обеда и множества предыдущих.

Коннор чуть помолчал и в наступившей тишине впервые выразил неудовольствие.

— Осматривать машину снаружи одно дело, — заключил он, — но когда начинаете открывать дверцы, вы проводите несанкционированный обыск без особых причин.

— Мы бы не попались, — запротестовал Харт. — Один из нас стоял…

— Мне плевать на это.

Внезапно нахлынул давний гнев, яростное негодование, и какой-то миг перед ним находились не Харт и Вуделл, а Кортес и Лоумакс, сам он был возле Карен в окровавленной постели.

«Дело не в том, чтобы не попасться! — хотелось выкрикнуть ему — Мы не те, кто беспокоится об этом! Не те, понимаете?»

Но ничего этого он не сказал, потому что ярость лишила его дара речи.

Коннор сознавал, что дрожит от гнева. Он покопался в себе, нашел «глаз» бури и в этом тихом месте вновь обрел голос.