Когда отцветает камелия

– Только сегодня я позволяю тебе творить все эти вещи! – пробормотала она и поправила очки, которые от быстрой ходьбы сдвинулись на кончик носа. – Каннуси Кимура не заслужил того, чтобы у него воровали саке. Наверняка оно дорогое!

– Ой, да перестань. Я обещаю, что всё верну, когда заработаю достаточно денег.

Конечно, Цубаки сказала так, только чтобы успокоить Хару и снять с неё груз вины, но ученица оммёдзи, к её удивлению, действительно поверила и выдохнула с облегчением.

– А ну, стоять!

Знакомый женский голос заставил двух девушек, спешивших поскорее скрыться за деревьями, вздрогнуть и остановиться. Цубаки обычно не обращала внимания на местных мико и их пересуды за спиной, но старшую жрицу трудно было не запомнить: она вечно нагружала акамэ тяжёлой работой и относилась к ней хуже, чем к безродной служанке, когда им доводилось оставаться наедине.

– Цубаки! Если ты водишь дружбу с оммёдзи, это ещё не значит, что ты можешь увиливать от своих прямых обязанностей!

Из-за угла дома вышла высокая девушка с недовольным лицом и такой величавой поступью, будто она шла не по двору святилища Яматомори, а по залу императорского дворца. За ней следовали ещё две младшие мико, напоминая личную охрану.

– Я сделала всё, что входит в мои обязанности, – ответила Цубаки, выступая вперёд и даже не пряча за спиной кувшин с саке.

Несмотря на недавнюю болезнь, она не отлынивала от работы, хотя часто сомневалась, должна ли была на самом деле выполнять поручения старшей жрицы. Акамэ относилась к отделу оммёдо, но жила вместе с мико и поэтому получала задания ото всех, кто имел достаточно наглости, чтобы ставить себя выше её.

В последнее время Цубаки удавалось избегать встреч с Танака Юной, но, похоже, та только и ждала момента, чтобы застать акамэ врасплох.

– Неужели? А как же вычистить до блеска ванны офуро и вылить в отхожую яму ночные горшки?

Мико за спиной старшей жрицы захихикали, прикрывая лица белыми рукавами.

– Я не собираюсь этим заниматься, – ответила Цубаки, вскинув подбородок. – Если вы до сих пор не поняли, то я помогаю вам лишь по доброте душевной: убрать пепел от благовоний после службы – хорошо, смести сухие листья со ступенек – мне нетрудно, но сейчас, Танака-сан, вы переходите все границы.

– Вот же нахалка! – прошептала одна из мико.

– Да как вы смеете так неуважительно разговаривать с акамэ, помощницей господина Итиро?! – вступилась Хару, тоже делая шаг вперёд.

Цубаки качнула головой, как бы предупреждая, чтобы та не вмешивалась, но оказалось слишком поздно.

– А ты кем себя возомнила, раз в подобном тоне высказываешь недовольство в присутствии старшей жрицы? – возмутилась Юна, не сводя с ученицы оммёдзи колкий взгляд. – Ваше омерзительное тёмное искусство здесь никто не уважает – вы лишь слуги на побегушках. И как только господин Юкио-но ками терпит эту низшую магию на своей территории?!

Пальцы Хару сжались на кувшине с саке, но она так и не нашлась с ответом.

– Оммёдзи-неудачница, которую взашей выгнали из Государственного бюро по изгнанию демонов, и проклятая акамэ, что может только грязную работу выполнять. Прекрасная парочка!

– Унижайте меня сколько хотите, но не смейте оскорблять Хару-сан! – заявила Цубаки, явно не ожидавшая услышать о провале своей подруги. Слухи по Яматомори разносились слишком быстро.

– А что? Ты разве способна мне что-то сделать? Или напомнить тебе, о чём я могу рассказать всем в этом святилище? – Тонкие губы расплылись в злобной ухмылке. – Как ты соблазняешь господина Юкио-но ками, как касаешься его при любом удобном случае, как заставляешь держать тебя за руку! А может, рассказать, как ты тайно проникла в читальню, а потом провела ночь в покоях нашего божества?!

Глаза Цубаки сузились, но в голове всё сразу же встало на свои места. Каждый раз акамэ чувствовала чьё-то присутствие рядом: тихие шаги во дворе в тот день, когда она сидела за книгами, промелькнувшая белая одежда у тайного сада, когда хозяин святилища держал её ладонь, чтобы усмирить огонь богини Инари. Так значит, именно Юна следовала за ней по пятам.

– Своими угрозами вы можете навредить не только мне, но и Юкио-но ками, – выдохнула Цубаки, устало оглядывая жрицу. – Разве мико не должны быть олицетворением чистоты и достоинства? Почему же вместо поклонения своему божеству вы тратите время на слежку за мной?

– Продолжаешь дерзить? Хорошо. Думаешь, я не расскажу никому?! Ты оскверняешь нашего ками своим грязным присутствием, ты его недостойна! Это меня выбрала сама богиня Инари! Я всю жизнь к этому шла и не уступлю своё место какой-то деревенщине!

Остальные мико вышли из-за спины старшей жрицы, будто всё было спланировано заранее, и схватили Цубаки за руки, заставив отпустить кувшин с саке, который упал на землю и разбился вдребезги.

Хару попыталась помочь, но её грубо оттолкнули. Тогда Юна подошла вплотную к акамэ и взяла её за подбородок.

– Ты мне как кость поперёк горла. Господин Юкио-но ками просто ещё не увидел твою гнилую натуру, но я раскрою ему глаза, когда сорву маску с этого надменного лица!