Когда отцветают розы

Протестуя, Брэд делал все, чтобы выглядеть полной противоположностью отцовскому идеалу: неряшливым, небрежным, ленивым. У него постоянно были неприятности. Когда отец отказывался давать деньги, он втихую выпрашивал их у мамы. Она давала ему решительно все, кроме поддержки в борьбе за право жить собственной жизнью. Для этого ей не хватало смелости. И… И у меня тоже.

Мэри-Джо слегка откашлялась и сказала то, что Диана меньше всего ожидала услышать:

— Он очень тебя любил.

Диане понадобилось несколько секунд, чтобы совладать с волнением.

— Это потому, что по молодости он не понял, как я подвела его. Я не стараюсь себя оправдать. Мне следовало вмешиваться, защищать Брэда от отцовских нападок, но бывают ситуации, к которым настолько привыкаешь, что уже не можешь анализировать их критически. Нужно, наверное, больше храбрости, чтобы избавиться от ложной любви, чем от явной жестокости. И еще необходима зрелая способность заглянуть в себя, разобраться, которой нет у юных, да и у многих взрослых тоже… Извини, ты хотела что-то сказать?

— Нет.

— Если разобраться, требования отца не были столь уж чрезмерными или неразумными, — продолжала Диана. — Мужай, учись, упорно работай. Он ведь любил Брэда, но только… Только он не из тех, кто умеет показать свою любовь.

— Он похож на одного из судей-пуритан, — неожиданно заметила Мэри-Джо. — Все морщины на его лице от того, что он все время хмурится.

— Ты с ним встречалась? — удивленно спросила Диана.

— Нет. Он был на том же фото, что Брэд носил в бумажнике и показывал мне. Я полагаю, снимок был сделан после твоих выпускных экзаменов. Ты там стоишь между родителями в смешной шапочке и мантии. Твоя мама улыбается, ты улыбаешься, он — нет.

— Да, я помню эту фотографию, — задумчиво сказала Диана. — Брэд действительно забрал ее себе. Правда, не могу понять, почему именно ее он носил при себе. Впрочем, неважно. Главное, что мои успехи не настроили его против меня, что могло случиться в другой семье. Именно ко мне он прибежал, когда началось самое неприятное. Я была тогда на последнем курсе, а ему предстояло получить аттестат зрелости. Он должен был написать какую-то работу по важному предмету, но никак не мог собраться. Отец на него наседал, а он все тянул, и тогда… Я до сих пор не знаю, что в точности произошло. Это должно было случиться, потому что слишком долго копилось. И разве не изощренное наказание для требовательного отца — недоучка-сын?

В тот вечер он пообещал не терять связи со мной и через меня — с мамой. Он сдержал слово. Он занял у меня пятьдесят долларов — все, что у меня было. Отец охотно оплачивал мои счета, но наличных давал мало. Через три месяца я получила от Брэда почтовый перевод. На пятьдесят три доллара. С процентами, как написал он потом. Писал он регулярно. Прекрасно проводил время, объездил всю страну, встречался с людьми, заводил друзей, но нашей с ним переписки не прерывал.

Последнее письмо он отправил, когда я была на каникулах в Европе. Оно ожидало меня по возвращении. Признаться, меня удивило, что весточка только одна, а я отсутствовала три недели. «Но он же пишет, что готовится к переезду, — подумала я, — а чтобы обосноваться на новом месте, могло потребоваться время». Потом пришла открытка, которая в самом деле удивила меня, настолько краткой она была: «У меня все хорошо, надеюсь, у тебя тоже, страшно занят работой и…» Ладно, неважно. Только в ноябре я решила отправиться в Нью-Йорк и навести о нем справки. Они там были добры ко мне, но оказались такими занятыми и усталыми. Поиски моего брата были для них всего лишь еще одним безнадежным случаем. Я заметила, что они и не ожидали каких-либо результатов. Правда, они смогли мне предъявить несколько тел погибших, которые примерно соответствовали описанию внешности. Позже я продолжала время от времени отпрашиваться с работы, чтобы продолжать искать его, искать и искать…

Она отвернулась в сторону.

— Как же тяжело тебе пришлось!

— Не так страшно было видеть изуродованные трупы этих несчастных, как получать очередную повестку из нью-йоркской полиции и часами не находить себе места в ожидании, вдруг на этот раз это и в самом деле окажется Брэд.

Мэри-Джо встала, чтобы подбросить дров в камин, а Диана продолжала: