Когда отцветают розы

— Фу! Прекрати! — прикрикнула на нее Диана и сама испугалась собственного голоса, мощь которого лишь подчеркнула тишину, и ее нервы напряглись еще сильнее. Она уже замечала у собак привычку вглядываться во что-то невидимое и, вероятно, несуществующее. Эта тревога ничего не значила. Хотя…

Она закрыла дверь и заперла ее на засов, как только вернулась в кухню, отгораживаясь от наступавшей ночи, словно трусливая викторианская барышня, верящая в примитивные сказки о злых духах. Тьма могла скрывать кое-что поопаснее призраков. К примеру, людей.

Она приняла решение неожиданно и взялась за трубку телефона, чтобы не передумать. Продиктовала оператору номер кредитной карточки, ее соединили, и она долго слышала лишь длинные гудки. С облегчением хотела уже дать отбой, когда услышала голос отца. Обычно к телефону подходил кто-нибудь другой, если же ему приходилось отвечать самому, тон его показывал, что ничего хорошего от звонка он не ждет.

— Алло! Кто это?

— Обычно сначала здороваются, — сказала Диана.

— Дочь, это ты? Откуда ты звонишь? Я пытался связаться с тобой.

У Дианы перехватило дыхание.

— Мама? С ней что-нибудь…

— С ней все по-прежнему, — ответил отец суховато по своему обыкновению. — Я хотел бы лишь заметить, что с твоей стороны крайне безответственно так бесследно исчезать. Пока я сегодня не догадался позвонить тебе на работу, мне и в голову не приходило, что ты могла взять отпуск. Где ты?

Эмоции, захлестнувшие Диану в этот момент, трудно было описать одним словом — это не было злостью, раскаяньем или чувством вины. Они зародились где-то под сердцем и резко поднялись вверх, как прилив крови к голове.

— Я хотела попросить тебя оказать мне услугу, — сказала она спокойно после небольшой паузы. — Мама с тобой?

— Она спит. — Ее желание уйти от ответа на прямой вопрос явно возмутило его, но спрашивать второй раз было не в его правилах.

— В такой час? Сейчас ведь только…

— Она приняла много лекарств. У нее был плохой день. Впрочем, — добавил он холодно, — в последнее время у нее все дни плохие. Она взяла успокоительное и ушла в спальню.

Ее план состоял в том, чтобы отвлечь мать разговором по телефону, пока отец выполнит ее просьбу. Что ж, быть может, так даже лучше.

— Ты ведь знаешь, где она хранит письма Брэда, правда?

Молчание так затянулось, что могло показаться, будто их разъединили. Его утвердительный ответ прозвучал резко, как удар кнута.

— Мне нужны копии этих писем. Сделай их, пожалуйста, — она ничего не узнает — и вышли мне в понедельник экспресс-почтой. Я продиктую адрес, если у тебя Карандаш под рукой.

Его самоуверенность и гордость имели одно несомненное преимущество: он не умел упрашивать и не повторял вопросов, на которые ему не отвечали сразу. Записав адрес, он перечитал его, чтобы проверить, все ли верно.

— Стало быть, вот это что, — сказал он. — Ты меня удивляешь, Диана. Как можно растрачивать время и силы на сентиментальный вздор?

Она не удивилась тому значению, которое он сразу придал адресу. Он всегда все знал и в конце концов не был совершенно безразличен к судьбе сына.

— Нужно положить письма на место, прежде чем мама спохватится, — посоветовала Диана. — Хотя ей, наверное, будет даже приятно узнать, что ты ими интересовался.

Сквозь расстояние она отчетливо слышала его тяжелое, неровное дыхание. Дивясь собственной смелости, Диана спросила:

— Ты позвонил мне на работу просто так поболтать, или тебе что-то понадобилось?

Иронии он, конечно, не уловил. Дочь никогда прежде не испытывала ее по отношению к отцу.

— Ни то, ни другое, — ответил он. — Мне кажется, я имею право надеяться, что ты будешь достаточно регулярно поддерживать со мной контакт. Когда ты этого не делаешь, мне приходится разыскивать тебя самому.

И как только удалось ему научиться владеть своим голосом словно оружием? Ей пришлось закусить губу, чтобы против воли не начать бормотать извинения.

— Ну вот, папочка, теперь у тебя есть мой адрес. Я еще поживу здесь немного, но непременно вернусь в контору через неделю, максимум — через десять дней. Заранее признательна тебе за копии. Буду ждать их ко вторнику. Передай маме, что я звонила, и поцелуй ее за меня. Спокойной ночи.

Она положила трубку прежде, чем он успел спросить номер ее телефона. Теплая тяжесть лежала на ее ступнях — это Бэби свернулась у ног в обычной позе защитницы. Диана наклонилась и погладила собаку.

— Ты умница и очень храбрая, но от этого даже ты не сможешь меня уберечь.

«Отец сделает все, как я просила, — подумала Диана, — хотя бы для того, чтобы доказать самому себе, что ему не страшно прикоснуться к письмам Брэда. Вполне возможно, он даже прочитает их. Нужно быть сверхчеловеком, чтобы удержаться — Брэд ведь его горе, острейшая боль. Он даже был близок к тому, чтобы выдать свои чувства, когда выдумал рациональный, но неправдоподобный предлог для своего звонка в ее офис. Дочь пропадает неизвестно где, следуя по стопам канувшего в неизвестность брата…» Он, должно быть, пережил немало неприятных минут с тех пор, как узнал, что ее нет на работе.