Когда отцветают розы

— Это и так всем было известно, — покачала головой Диана. — Я сейчас думаю не о том, что он натворил, а о том, что он увидел. Ты ведь тоже это видел, Энди, и ты, Мэри-Джо.

Она не в силах была продолжать. К горлу подкатил ком.

— Что он увидел? — удивленно переспросила Мэри-Джо. — Ты имеешь в виду полицейских?

— Нет, — Диана попыталась откашляться, но безуспешно. — Я думала, вы тоже…

Энди наблюдал за ней с тревогой.

— Успокойся. Ты все еще ощущаешь последствия шока. На твоем месте я говорил бы поменьше. Давай я тебе заварю крепкого горячего чая? Мне и самому он не повредит.

— Я сама все приготовлю, — вызвалась Мэри-Джо. Что ты будешь, Уолт?

Тот уловил едва заметный знак Энди и последовал за Мэри-Джо в кухню.

— Ему нравится думать, что он ее защитник, — прокомментировал Энди. — И потом я не хочу, чтобы он слышал.

— Она ничего не заметила? — спросила Диана.

— Я так прижал ее к полу, что она едва ли могла бы что-то увидеть. Да она и не поверила бы собственным глазам. Она в высшей степени рациональная натура. Уолт еще хуже — он скептик, к тому же его здесь в тот момент не было. Не пытайся их ни в чем убеждать, они решат, что ты просто сильно не в себе. Кстати, даже я пока не убежден, что это не так, — с иронией закончил Энди.

— Но ведь ты-то это видел! Ты видел ее, я уверена!

— Я видел… нечто. И начинаю подозревать, что мое видение не было похоже на твое.

— Как это?

Энди зябко поежился.

— Что привиделось мне, — сказал он задумчиво, — могло иметь смысл только для меня самого. Тебя бы это не напугало, а ведь ты была испугана! И уж, конечно, это не обратило бы в паническое бегство такого бесчувственного чурбана, как Ларри.

— То, что видела я, могло, — сказала Диана.

— Расскажи, — попросил Энди мягко.

— Не могу.

— Тогда я первый, — Энди говорил все тем же тоном, словно увещевал готового заплакать ребенка. — Когда мне было шесть лет, я однажды заплутал в лесу. Задворки нашего дома выходили в густую чащу, и мне строго-настрого было запрещено ходить туда одному, но я, конечно, не слушался. В тот раз я забрел слишком далеко и не мог отыскать обратной дороги. Наступила ночь. Луна не показывалась на небе. От ветра стонали стволы деревьев, скрипели ветви, и я знал — определенно знал, — что в темноте скрываются чудовища. От страха я прильнул к подножью векового дуба и плакал, пока не заснул. Когда я проснулся, было все еще темно, но вокруг меня образовался шар света, исходивший от масляной лампы, которую кто-то держал над моей головой. Она склонилась надо мной, и я увидел ее лицо очень близко. Всклокоченные волосы, густая сеть морщин и всего пара зубов во рту. Я разглядел это, потому что она улыбалась.

Энди засмеялся при этом, но как-то принужденно.

— Разумеется, весь соседний городишко отправился меня разыскивать. И она меня нашла, полубезумная, но добрая старуха, которая жила в хижине у самой кромки леса. Она кричала, чтобы позвать остальных, но голос ее был слишком слаб. Народ сбежался на мои собственные вопли. Я был уверен, что она ведьма. Бедняжка и впрямь ее напоминала. У нее денег на еду-то не хватало, не говоря уже о дантистах или парикмахерах. Потом мы с ней подружились. Но иногда она являлась мне в ночных кошмарах, и я испытывал тот же панический страх, что и в первый раз.

— Значит, тебе привиделась она? — спросила Диана недоверчиво.

— А тебе что-то другое?

— Да.

Энди ничего не сказал, что, наверное, было умнее всего в подобных обстоятельствах.

— Я видела… — прошептала Диана. — Сначала оно… Потом она, а потом появился Брэд, но таким, как если бы он был похоронен восемь месяцев назад. Едва узнаваемый, но это был он.

Глава одиннадцатая

Как сей цветок, достигший совершенства

Без всякого намеренья к тому,

Так человек вершит свои поступки,

Не ведая последствий.

Хумберт Вулф

Спрятав лицо в обивку спинки дивана, Диана лишь смутно услышала приближающиеся шаги. Потоптавшись на месте, они удалились. Видимо, Энди жестом попросил их уйти. Его рука мягко лежала на ее плече. У него была большая ладонь и длинные пальцы. У Брэда рука походила на женскую, маленькая и нежно очерченная.

Все ее тело сотряслось. Энди осторожно сжал ее плечо.

— Ну, ну, поплачь, если хочется. Не держи это в себе. Здесь никого, кроме меня, нет.

Она не знала, его ли утешение помогло ей, или что-то другое, но она стряхнула с себя жуткое видение — кости, торчащие из полуистлевшей плоти. Она повернулась и вытерла слезы.

— Я уже успокоилась. Извини.

— Извинить за что? Я, как и всякий мужчина, ценю в людях самообладание, но ты перегибаешь палку. Ты можешь позволить себе небольшую истерику, зачем же сдерживаться? Сколько в тебе это накапливалось: месяцев семь или восемь?

— Меньше, — ответила Диана. Она снова откинулась на подушки дивана, чувствуя полнейшую опустошенность. — По-настоящему я начала тревожиться четыре месяца назад.

— Ты заявила куда следует об его исчезновении?

— Да, в полицию Нью-Йорка.

— И что же?