Когда оживают Страхи

Сыпал проклятиями, кажется, целую вечность, распиная бывшего каторжника и так и эдак. И под конец начал хрипеть. Заткнулся, минуту постоял, пытаясь отдышаться, но услышал в ответ лишь упрямое молчание.

Олифф ждал. Молчала и Мора.

– Да твою ж мать, – протянул в сердцах Том, смекнув, что не найдет ни у кого поддержки. – Открой дверь. Ну будь му… то есть, будь так добр.

И лишь тогда толстяк сдвинулся с места. Подошел к люку, посопел, приноравливаясь, и одним могучим движением крутанул маховик. В ответ тот душераздирающе застонал, харкнул ржавчиной, закисшие петли скрипнули. Луч фонарика озарил узкий тамбур-шлюз и еще одну дверцу попроще.

– Искатель? – спросила наемница.

Тьмы внутри я не чувствовал. Точнее, не больше, чем вокруг. Потому ответил:

– Можно. Но аккуратно.

Мора встала у стены и шепотом отдала приказ. Олифф аккуратно приоткрыл вторую дверь, а Том направил в проем луч фонаря. Пару секунд рыжая осматривалась, держа наготове револьвер, затем чуть расслабилась.

– Какой-то склад. От ящиков труха осталась. Дальше.

– Добро, – ответил здоровяк.

За следующим люком обнаружился такой же шлюз, а за ним нечто вроде комнаты отдыха: грубые столы и стулья, плита, вытяжка, несколько кроватей, стеллажи, тумбочки. Все сгнившее и истлевшее, в плесени и ржавчине. Но судя по аккуратно расставленной посуде, место покидали если и в спешке, то без паники. И смертью тут не пахло.

То, что никто не выпрыгнул из первых двух комнат, изрядно приободрило людей Лиама. К третьей двери шли почти без опаски. А уж когда за тамбуром обнаружился просторный холл, плавно перетекающий в лестничную площадку, я почувствовал их радость.

Было б чему ликовать. Хотя можно понять – не сожрали сразу, уже легче.

– Постойте, – сказал Том, когда Мора двинулась к лестнице. – Надо проверить последний люк.

– Согласна, – ответила рыжая, поразмыслив. – Спокойнее будет.

Я промолчал о том, что подобные телодвижения больше годятся для войны и вообще для мира живых. А тут опасность может поджидать в самых неожиданных местах: в стенах, в предметах, в воздухе и пыли. Но подчинился – музыку они заказывают, пусть играют, раз не желают слышать. Пожал плечами и направился вслед за наемниками к последней двери. Чтобы разгадать второе дно их намерений, следует присмотреться.

– Ого, – вырвалось у Тома, когда луч фонаря озарил внутренности просторного зала, многочисленные шкафы с кучей циферблатов, цветные лампы, на вид архаичные, какие-то блещущие бронзой рычаги и тумблеры, столы с кипами истлевших бумаг, стулья, доски для записей. Стекла приборов в толстом слое грязи, везде лужи, вездесущая плесень.

– Контрольный пост, – высказала предположение Мора. Зашла и вновь включила свой фонарик, посветила на стены и потолок, недоуменно приподняла брови. – Ладно, главное, тут пусто… Эй! Ты что творишь, кретин? Не трогай!..

Последний возглас адресовался Тому, ухватившемуся за один из рычагов на стене. Белобрысый замер и обернулся, сделал небрежный жест.

– Да ладно тебе. Что может произойти?

– Оставь, говорю! – рявкнула рыжая.

Но приказ запоздал, маньяк дернул рычаг на себя. Послышался сухой щелчок, что-то зацокало, словно часовой механизм, и наступила тишина.

Блондин развел руками и разочарованно сказал:

– Видишь? Ничего не произошло.

Раздался сухой треск. Наемники застыли где стояли, лучи фонарей моментально переместились на приборную панель. Там виднелась ветвистая трещина на стекле одного из циферблатов.

– От старости, – уверенно сказал Том.

Но тут образовалась вторая трещина на соседнем стекле. С потолка потекла вода. И через мгновение издалека прилетел звук мощного удара и рокот – будто пробудилось гигантское чудовище, оглушительно взревело. Столы и стулья завибрировали, со стен и потолка посыпалась грязь. Пол лягнул в пятки так, что мы чуть не попадали. И это было особенно страшно в тишине покинутого города.

Грохот сменился душераздирающим скрипом, стоном, гулом, шипением и треском. За стеклом иллюминатора возникла череда блеклых вспышек, раздались взрывы, запахло электричеством, паленой оплеткой, машинным маслом и дымом.

С оглушительными хлопками полопалось несколько лампочек на щитах. Но другие остались целы, тускло засветились, стрелки приборов вяло дрогнули и ожили. И одновременно из вентиляционных шахт слабо подуло, там тоже заскреблось и зашипело – ожили системы подачи воздуха.

В неверном красноватом свете стали видны лица наемников – обескровленные, перекошенные от страха. Глаза как блюдца, пустые и бессмысленные. Стояли, чуть пригнувшись и вжав головы в плечи, отчаянно сдавив рукояти ножей и пистолетов.

Первым в себя пришел Том, с облегчением рассмеялся. Но захлебнулся хохотом, когда кулак рыжей влетел в его переносицу. Квакнул и мешком рухнул прямиком в глубокую грязную лужу.

– Придурок! – рявкнула она. – Я тебя предупреждала, чтоб ничего не лапал?! Тебя предупреждал Лиам?! Ладно себя угробишь, так и нас за собой утянешь.