Когда оживают Страхи

Постепенно вернувшись в норму, огляделся и мрачно признал, что слепой страх погнал слишком далеко от проспекта. Я находился в окружении каких-то магазинов с выцветшими, облупившимися вывесками и мутными витринами. А дальше виднелись очередные крыши домов, вдаль убегали вереницы фонарных огней, утопая в загадочном сумраке и мгле.

Я шепотом выругался. Потом еще раз – будто черпая в собственном голосе уверенность и силы. Но признал, что остаться в живых тоже неплохо. И вообще чудо, что никто не набросился, пока улепетывал из дома с привидениями.

Придется идти чуть дальше?.. Ну что ж, в жизни случаются огорчения.

Углядев вдалеке искомую арку и определив направление, я отлип от постамента и принялся осторожно красться по одной из улиц. Прошел мимо ряда магазинчиков, прислушиваясь к тишине и собственным ощущениям. Ненадолго остановился поглазеть на древнюю самобеглую повозку, чудом уцелевшую за стеклом какого-то салона. Но затем упрямо направился дальше, к следующему перекрестку. И уже уверился, что удалось никого не потревожить из местной фауны, когда Лимб преподнес очередной сюрприз.

Привычно наметив маршрут мимо стены к останкам какого-то павильона, я сделал несколько осторожных шагов, пересекая открытое пространство. Когда затылок овеяло холодком нехорошего предчувствия, а мороз кольнул запястья.

Резко обернувшись, я увидел, как потухли фонари в том месте, где стояла статуя неведомого полководца и где недавно прятался. Секунда – и умерли светильники чуть ближе, в домах тоже отключились лампы. Создавалось жутковатое впечатление, будто сам мрак наступает, пожирает реальность, крадется по моим следам. И вместе с тем усилились шепотки в мозгу, а холод пощекотал внутренности. Смутило то, что веяло ледяным дыханием с другой стороны, но времени на размышления не осталось.

Да сколько ж можно, а?..

Ругаться не было сил. Я сжал кулаки и метнулся прочь по улице, мысленно проклиная желание пошарить в чужом доме. Ведь вляпался из-за собственной глупости, на больных на всю голову наемников не попеняешь. Но когда оглянулся во второй раз, увидел, что свет гаснет быстрее, волна черноты накрывает улицу и настигает. И остатки мыслей как выдуло из головы.

Дрянь!

В три стремительных длинных прыжка я добрался до очередного перекрестка. Но когда выскочил на открытое пространство, замер, будто ударился о бетонную стену.

Меня ждали.

Тварь стояла посреди улицы. Высокая и массивная, я ей едва доставал макушкой до талии. С металлическим телом, испещренным заковыристыми узорами теургических контуров. Смахивала на нескладного долговязого человека с длинной шеей и вытянутой головой, руками, достающими до колен и оканчивающимися острейшими когтями. Лицо без рта и носа, с одним-единственным глазом, безумно быстро мечущимся в орбите и полыхающим зловещим багровым светом.

Я знал о таких существах, читал. Произведение искусства от теургии, стражи с подсаженными внутрь оболочек человеческим разумом, призванные защищать высших лордов и королей от врагов. Чрезвычайно прочные, проворные, смертельно опасные для любого существа, не боящиеся ни огня, ни воды, ни какого-либо оружия.

Гвардия королей. Элитные воины. Легенда. Таких бросали в битвы с Туата де Дананн, а позже и с воинством Люцифера. Но если первых машины побеждали, то одержимые хоть и с трудом, но уничтожили почти всех механических воинов в знаменитой битве у Врат пустоты, а затем и у Крепости знаний.

Как такой мог попасть в Тару? Привезли с поверхности одного из последних? Выбрался из крепости после Прорыва?..

Впрочем, хуже иное. Через секунду я сообразил, что со стражем что-то не так. Глаз горел алым, хотя должен сиять ярким белым светом. Руки, ноги, грудь оплетали черные слизистые ростки, проникали сквозь пластины брони, уходили внутрь механизмов. С него капало – то ли грязь, то ли слизь, а над плечами и головой нависал шлейф черного дыма.

Или Тьмы – дошло до меня через мгновение. Мрак каким-то образом нашел спящего стража, подчинил, сделал одержимым. Ведь тот управлялся теургическими схемами, органические детали в нем также присутствовали, не говоря о почти человеческом сознании.

Тварь охотилась за мной. И это она управляла фонарями, гасила, гнала меня к себе в лапы.

Будто в подтверждение догадки холод сковал руки и ноги, шепот превратился в яростные неразборчивые крики, эхом раскатывающиеся под черепом. Монстр пошевелился, раздался гул и хлюпанье, лязганье металла, когти угрожающе щелкнули. А глаз перестал метаться в орбите и уставился на меня. Внимательно, пристально. И в движении зрачка чудился некий могучий разум, неизъяснимая злоба и боль и вместе с тем радость, азарт.

Все – и мысли, и действия – заняло буквально секунды. Я развернулся и помчался прочь. И если раньше думал, что улепетывал быстро, то теперь побил рекорды. Но ума на то, чтобы путать следы, у меня хватило. Шагов через тридцать резко свернул вправо, перепрыгнул через ограду и побежал по двору очередного особняка, мечась между постройками.