Когда оживают Тени

Сколько же в данном слове страха, ненависти и боли. Сколько потерянных надежд, беспомощности и пустоты. Ведь те же эпидемии или нашествия фоморов не приводили к таким ужасным последствиям, как проникшие в города Вестники. При нашествии чумы остается шанс, что ты выживешь, приобретешь иммунитет, медики изобретут вакцину. При атаке фоморов можно спрятаться или отбиться. При Прорыве остается лишь молиться. Потому что гибнет все живое, вплоть до кошек и собак, мышей, блох. И не просто гибнет, а превращается в нечто новое, чудовищное, непостижимое.

Тьма неумолима.

Последний Прорыв случился лет сорок назад. Тогда на одном из северных аванпостов Ньювотера из-за ошибки в поставках соларита погасло искусственное светило, и лед стремительно, буквально за пару дней приблизился к верхушке жилого комплекса. И когда к поселению прибыл спасательный флот, городок не отвечал на вызовы.

Три тысячи человек, коим не хватило места в спаскапсулах и на стоящих в причальных ячейках порта судах, перестали существовать. Неделю спустя туда сунулись тамплиеры, но вернулись через час, чтобы подтвердить очевидное. И городок затопили, пустили по тоннелям и залам морскую воду, так как Вестники, как известно, боятся соли.

А сколько еще мертвых поселений на дне? Десятки больших. И Тара едва устояла перед напастью, отрубив, как зараженную конечность, огромные пространства Лимба.

По спине побежали мурашки. Но вслед за ними в ушах, как нарастающий бой барабанов, начала стучать кровь от поднимающейся из глубин существа злости.

Мой. Корабль. На дне.

А значит, шансы заработать денег, чтобы выплатить долги, стремительно уменьшаются. Ведь раньше был независим, мобилен, мог рвануть в любую дыру, чтобы тихонько поковыряться в поисках дорогих артефактов. Теперь в лучшем случае придется фрахтовать или арендовать суда, что крайне рискованно.

Если же потеряю грот и титул, неизвестно как это воспримет До. Что, если сие важно? Ведь в старинных клятвах мелочей не бывает. И как только останусь на улице, проклятый монстр в образе страшненькой девочки загрызет или сведет с ума. К тому же в свете последних событий фамильный грот стал важен как возможный источник информации. Семейная библиотека чрезвычайно обширна, и палец на отсечение – есть тайники.

Дьявол!.. Как же паршиво!..

Я, видимо, изменился в лице, потому что епископ участливо положил мне руку на плечо и сказал:

– Лорд Мак-Моран, такие известия для вас удар. Надо пережить, осмыслить. И не знаю, уместно ли, но не нахожу слов, чтобы выразить почтение и признательность. Род Мак-Молоуни перед вами в неоплатном долгу. Прошу, пройдемте, я угощу вас грогом!

– Да, – пробормотал я несколько растерянно. – Конечно, ваше преосвященство!

Глава 10

Пока шел в офис Коула, я ругался. А так как логово моего лысого друга расположилось в старом деловом центре, на одном из верхних этажей огромного здания-колонны, то к середине пути я стал истинным экспертом в разного рода злословии. Освоил и литературные обороты, прям кружева, состоящие из ироничных и саркастичных едких, как кислота, намеков, красочных эпитетов и метафор, метких сравнений. Потренировался и в грязной площадной брани, услышав которую, дамы из верхнего города падали б в обморок пачками, а портовые грузчики записывали, чтоб не забыть.

Я был зол. Нет, не так. Я был чертовски, невероятно и люто зол. Вот прямо в бешенстве. И первое, что хотелось сделать, – выбить дверь в конуру Проныры ногой. Чтоб красиво и эффектно, как в хороших детективных романах. А затем набрать в легкие побольше воздуха и яростно гаркнуть: «Где, демоны побери, субмарина?..»

Момент я представлял. Ясно. В деталях. Видел почти воочию, как друг вздрогнет и округлит глаза, моментально вспотеет, как шарахнется и чуть не упадет со стула. А затем вытянет руки вперед с открытыми ладонями, предложит «обсудить цивилизованно».

Я буду грозен и неумолим. Как надвигающийся катаклизм. Как орда фоморов в атаке… Черт, да я почти смаковал фантазии!

Но столкновение с реальностью произошло, когда заявился в огромное и старое здание, отданное под всякого рода мелкие частные конторы и офисы. Именно здесь, насколько знал, ушлый приятель и арендовал помещения. И закипать я начал в тот момент, когда вместо быстрого броска пришлось долго толкаться в узком и темном, смердящем немытыми ногами шлюзе вместе с заморенными клерками. Дождался и, цедя ругательства, вырвался в грязный зал, поскользнулся и чуть позорно не шлепнулся в сомнительного вида лужу.

Окончательно меня добило, когда рванул рычаг вызова гостевого лифта, но вместо характерного звонка и гула моторов из-за стойки администратора выглянула пожилая женщина. Полнеющая, явно не готовая пока мириться с суровой реальностью, ее голову украшал давно не стиранный парик, а морщинистые губы были жирно подведены кричаще-алой помадой. Она выдала визгливую тираду о том, как ее достали всякие идиоты, не умеющие читать.