Когда оживают Тени

Тем не менее тоннель мы преодолели с огромным трудом. Под конец сорвались на быстрый шаг, стараясь избегать болтунов с липкими улыбками, навязчивых репортеров. Ворвались в огромный зал, постарались затеряться среди людей, спрятались в тени балкона у ближайшей стены. Оба задыхающиеся, в испарине, ошеломленные и подавленные.

В отличие от Брана я хоть как-то себя контролировал. Быстро расправил полы дорогого пиджака, купленного у знакомого портного Фергюса, застегнул воротник рубахи. Оглянулся и критически осмотрел друга.

Нужно сказать, одежда меняет людей. Но, к сожалению, не настолько, чтобы скрыть происхождение. Бран выглядел великолепно в костюме – поджарый, крепкий и широкоплечий, со стальным блеском серых глаз… как минимум офицер, воин. Но любой в зале мог за секунду определить, что мужчина не в своей тарелке и не умеет носить подобный наряд.

Откровенно говоря, я удивился, когда приятель детства вызвался в компаньоны. На следующий день после моего прибытия, как и обещал, зашел на грог и поболтать. Я мельком обмолвился, что собираюсь на прием. Да еще и поворчал, что не привык к таким мероприятиям. На что Бран неуверенно предложил составить компанию. А я взял и легкомысленно согласился, прикинув, что в случае чего и прикрыть сможет, и в драке подсобит, если Нолан захочет повторить попытку. Но сейчас приятель, очевидно, жалел о собственном решении.

– Ты б не язвил, Мак-Моран, – буркнул угрожающе. – Могу ведь и засветить.

– Благородные люди не опускаются до банального мордобоя, – наставительно парировал я. – И вообще, держи низменные порывы в кулаке. Как минимум до того, как выберемся наружу. Тогда приму вызов на дуэль.

– Будет избиение, – веско проронил Бран. – Возможно, ногами.

– Главное, обувь натри, – хмыкнул я. – Чтоб без урона чести. Господ надо бить чистыми сапогами.

– Издеваешься, – уверенно кивнул друг. На губах появилась тень улыбки. – Прости, я думал, преувеличиваешь. Но пока шли, дважды сказали, что челяди вход через другой коридор. А какая-то дамочка приняла за разносчика и потребовала вина покрепче.

– Разносчики в кабаках. Тут сплошь пафосные официанты, – стараясь, чтоб улыбка не показалась слишком вымученной, поправил я. – Поверь, мне тоже не по себе.

– Так зачем пошел?..

– А как ты думаешь, для чего Нолану нужен грот?..

– Да бес знает! Ладно, дай подумать… Площади…

– Побойся богов! У него жилье наверняка больше и шикарнее. И не одно.

– Э-э-э… престиж?..

– Правильно, друг мой. Престиж. У знати вообще многое завязано на символы и традиции, мнение других аристократов. Вот потому дядя и стремится подкрепить богатство признанием, тогда получит голос в Совете. Я же, в свою очередь, обязан установить связи, показать, что готов вести дела с другими лордами.

– Глупость какая-то.

– Ты не представляешь, насколько точно охарактеризовал любую власть, – усмехнулся я. Понизил голос до страшного шепота. – Вслух не распространяйся о постигшем тебя откровении. Запишут в оппозицию, а то и заговорщиком заклеймят.

– Я буду осторожен, – в тон ответил Бран.

Мы переглянулись и одновременно фыркнули. Но развить тему не успели.

– О чем тут шепчутся столь привлекательные молодые люди?

Она вынырнула откуда-то сбоку, из неприметной арки под балконом второго яруса с небольшой арфой в обнимку. Яркая, терпкая, порывистая, резко контрастирующая как с окружающим «пристойным и неторопливым благолепием», так и с эмоциональным фоном. Вспышка в темноте, глоток кислорода во время удушья. Фантомом просочилась сквозь несколько плотных групп гостей и остановилась подле нас.

От нее «пахло» весельем и задором, теплым дружелюбием и насмешкой. В контраст окружающим дамам, как броню тягающим многочисленные тяжеленные юбки, она казалась невероятно легкой в своей темной тунике и перчатках, закрывающих предплечья. И одновременно строгой, будто выточенной из мрамора скульптором-гением, сумевшим сотворить идеальную фигуру. Черные, без единого седого локона волосы густой блестящей волной ниспадали на спину и плечи, буйной гривой обнимали миловидное лицо. В темно-карих глазах жили веселые бесики, а на губах сверкала ослепительная улыбка.

Я мотнул головой, не в силах поверить, что кто-то способен так двигаться – как видение, мерцающий прекрасный ангел. Но вместе с тем ощутил рябь в Изнанке, дыхание невыразимого очарования и кивнул сам себе.

В отличие от меня Бран хладнокровия сохранить не сумел. И забавно наблюдать, как моряк начал снова краснеть и бледнеть, пошел пятнами. Но не от злости, а от восхищения. Завороженно таращится и мнется, подыскивая слова, но теряется и робеет.

– Какой милый у тебя друг, Орм, – искренне и дробно рассмеялась девушка. – Кажется, я помню… тот мальчишка, что помогал твоему отцу?

– Талли, – медленно произнес я, признав в яркой женщине маленькую девочку-забияку, что вечно дразнила меня и Фергюса в детстве. Улыбнулся в ответ и добавил: – Ты полегче с воздействием. Еще немного, и у Брана мозги вскипят.

– А у тебя нет? – возмутилась она. Метнула быстрый изучающий взгляд. – Ведь эмпат. Не ошибаюсь? Первым должен потерять покой и сон.