Когда оживают Тени

Монах проигнорировал и вопросы, и порыв. Закрыл журналы и, что не укрылось от моего взгляда, ловко подобрал какой-то мелкий предмет из-под бумаг, бусину или монетку, поднялся и произнес в пустоту:

— Я закончил.

За дверью, похоже, дежурили, потому что сразу же раздался лязг, и створка открылась, пустив на порог сырость и плечистого клирика в черной рясе с лицом бывалого боксера. Крепыш отступил и встал у стены, через минуту в кабинет вошел не кто иной, как епископ собственной персоной. Такой же порывистый, каким запомнил, резкий и угловатый. С черными горящими глазами и властностью, сквозящей в каждой черточке лица, в каждом движении.

— Брат Ардал? — произнес Абрахам, осенил солнечным знамением.

— Владыка, — с холодком ответил монах.

— Узнали, что хотели?

— И да, и нет, Владыка. Но вопросов лично у меня больше нет.

— А что…

— К заговорщикам отношения не имеет. Кое-что недоговаривал, но у всех есть секреты. Тем более у аристократов.

— Нельзя выворачивать человека наизнанку полностью, — понимающе покивал епископ. — Иначе Господь Бог ужаснется тому, что увидит.

— Аминь. Лорд МакМоран к вам и вашей семье зла не таит. Я уверен. Ему не чужд здоровый эгоизм, но в силу определенной толики прагматичности никогда не свяжется с фанатиками-экстремистами. Ни за какие деньги. Мать и отчима мы проверили, в заложники не брали, в явных связях с бунтовщиками не уличены.

— Для терроризма тоже нужна вера, — согласился МакМолоуни. — Пусть не в бога, но в дело, за которое готов отдать жизнь.

— Совершенно верно, — сухо ответил Ардал. — А теперь, с вашего позволения, я удалюсь. Благодарю за сотрудничество, Владыка.

— С Богом, брат!

Бросив последний косой взгляд, монах переступил порог и скрылся в сумраке коридора. Вскоре раздался приглушенный гул и лязг, еще, еще. Тамплиер, вероятно находящийся при инквизиторе в качестве телохранителя и боевой единицы, не отличался легким шагом.

Дождавшись, пока затихнут шаги, епископ повернулся и прищурился, виновато развел руками.

— Лорд МакМоран, приношу искренние и глубочайшие извинения. В связи с ужасным происшествием в гроте МакМолоуни Церкви пришлось пойти на крайние меры. Заговорщики показали себя умными и жестокими противниками, прибегли к помощи адептов запретных умений, составили достаточно четкий план с тройным дном.

— Тройным? — переспросил я, невольно ухватившись за последнюю фразу.

— Да, — подтвердил Абрахам. — Устроили похищение с целью выкупа, попутно отвлечение внимание богомерзкой куклой. И, наконец, действовала еще одна группа со вторым гностиком. Пошарили у меня в келье, а когда столкнулись с защитой, ушли и ограбили сокровищницу Дома. Вынесли драгоценности и украшения, облигации на значительную сумму. Говорят, во внутренних помещениях видели смутную тень, а один из слуг клянется, что столкнулся с человеком в маске.

Пожалуй, один из нечастых случаев, когда удивление не пришлось играть. Я вкинул брови и недоверчиво качнул головой — ну, надо же, и снова загадочный Мститель. Но вопрос в другом — по собственной инициативе устроил ограбление? Или действительно очередная грань в плане экстремистов? Если последнее, то у знати проблемы. Значит, что протестные движения возглавили люди неглупые, хитрые и жестокие.

В любом случае на руку. Никто не догадается, что в комнате епископа побывал я. Алиби железное. Другое дело, что волновал меня сейчас разговор с инквизитором, а не вчерашняя ночь. Ибо допрос какой-то странный. Скомканный, нелепый, нелогичный.

Если не предположить, что Ардал изначально расследовал нечто иное. И тут облегчение крепко переплеталось с тревогой. Монах прямо сказал, что Церковь знает о моей второй личности. Но насколько хорошо осведомлена? Насколько глубоко копали? Ведь под образом ученого-историка скрывается и третье дно — искатель с сомнительными связями и делами. А там проберись немного, и можно найти несоответствия в истории со сковыванием.

Внимание святош — не плохо, а паршиво и чертовски опасно. Инквизиция не та организация, с которой стоит шутить. От одной мысли о том, что попался на глаза, кровь стыла в жилах, а в животе неприятно скреблось.

Тем не менее, отпускали. Не докопались до самого дна? Удовлетворились официальной историей? Или решили дать погулять на свободе, посмотреть, как себя поведу? А может, в данный момент банально не заинтересовал?.. Тогда что же отвлекло от такой заманчивой цели, как разоблачение грешника?

Дьявол!..

— Крайне дерзкие налетчики, — пробормотал я, усилием воли подавляя тревогу.

— Да, — ответил епископ, уверенно добавил: — Но их найдут! Наши лучшие дознаватели вытаскивают ответы из пленных. Мы размотаем всю нить и доберемся до главарей. Против Церкви и гвардов Тары нет шансов. Тот, кто замарался в запретном, обязан понести наказание.

— Даже если мотивом послужили невыносимые условия жизни? — спросил я. Чуть успокоившись, вернулся к слегка ироничному тону. — Голодных детей не бьют, а кормят. Насколько понимаю, это не реваншисты, а пролетарии.