Когда оживают Тени

Любопытно, но пока бесполезно. Пожав плечами, я вновь пробежался взглядом по строчкам:

«…Два теурга погибли, прикрывая наше отступление. Обоих окатило черным дымом из соседних тоннелей. От мэтров остались кляксы, в коих плавали обрывки одежды, обувь, металл.

Третий умер, отбиваясь от мелких слепых исчадий. Резал ножом, кричал на непонятном наречии, а тщедушные тельца горели как промасленная ткань. Стоило отвлечься на секунду, исчез, словно растворился.

…Последние шаги дались непросто. Тьма атаковала раз за разом. Черным дымом, страхом и кошмарами, немощью и безумием. Бойцы умирали один за другим. Одни истекали кровью, другие слепли, третьи выкашливали легкие или начинали превращаться в нечто ужасное. Мы отступали, вновь останавливались, ибо следовало дать время тем, кто укреплял новый Рубеж. Жгли, поливали морской водой, стреляли.

Когда до Врат осталось пару сотен футов, к нам на помощь пришли последние теурги. Я не знаю, что сделали и как, но вокруг них вибрировал воздух, сила обжигала, а глаза мерцали в темноте. Глава Анклава и последний ученик шагнули вперед, а Тьма попятилась, отступила.

На краткий миг почудилось, что победят, изгонят Вестников. Но затем один из теургов оглянулся, и крикнул:

— Уходите!

Его кожа почернела и отваливалась целыми лоскутами, глаза вытекли. Доспехи из красного материала раскалились, а одежда начала тлеть. Он умирал. Они оба умирали, но позволяли нам спастись.

И тогда мы побежали. Остатки гвардов, монахи. Искалеченные, измотанные, обезумевшие от страха. И успели, прежде чем Врата сотворенные теургами закрылись. Сами же остались там…»

Убедившись, что далее по тексту монах рассказывает о первых днях темноты, о том, как жители пытаются выжить после спасения, я закрыл дневник и задумался.

Что в сухом остатке?

Немногое. О загадочном Ключе лишь одно упоминание, дальше по тексту Аерин больше о нем не заикался. И куда делся медальон после битвы, загадка. Возможно, до сих пор валяется у главных Врат в Лимб на теле мертвого теурга. Если так, то стоит поискать другой заказ. Сунься я напрямик, Тьма сожрет с не меньшим удовольствием, чем тех несчастных.

Кроме того, Коул прав — Летопись Исхода, возможно, давно сгнила. Да, в старину укрепляли книги Печатями, контуры защищали знания от посягательств влаги и времени. Но если уровень затоплен, фолиант вряд ли остался в сохранности.

Упрямство заставило вернуться к каталогу и поискать карточку, соответствующую подшивке карт и планов района. Оглянувшись, хотел позвать студента, но неожиданно для себя обнаружил, что тот куда-то подевался.

Паренек вроде сидел за дальним столом и сонно клевал носом. Потом чему-то забеспокоился, ушел в полумрак зала. Да и сейчас я чувствовал его волнение.

Странно. Что такого могло произойти?..

Но, прежде чем я успел что-либо сказать или сделать, раздались легкие шаги и студент вышел из-за дальнего стеллажа.

— Что-то еще, мистер?

— Да, — ответил я. — Все в порядке?

— Конечно… позвольте!

Солгал. Причем крайне неумело. Тем не менее, отобрал у меня карточку и бросил на нее взгляд. Развернулся, но сбился с шага, почти споткнулся и на миг изменился в лице.

— Точно?

— Д-да. Просто не помню, где данная секция, — вновь соврал парень. — Подождите немного, я поищу.

Он ушел в полумрак зала чересчур торопливо, скрылся за стеллажами. А я поколебался минуту и, мягко ступая, направился за ним.

Что тебя так испугало, парень? Я? Или вопрос?..

Сумрак окутал будто плащ. Мягкий и уютный, пахнущий пылью и бумагой. Где-то вдалеке мерцал фонарь, левее второй. А вокруг стояли книги: большие и маленькие, потрепанные и почти новые. В металлических обложках, в тканевых, кожаных. И, наверное, я бы мог заблудиться как в лабиринте, если б не эмоциональный след студента. Я чувствовал парня, почти видел как ниточку, уводящую вдаль за длинный шкаф, мимо каких-то контейнеров к дальней стене.

А затем ощутил и второго человека, словно перед лицом одернули ширму. Или точнее подсветили, и на дрянной ткани вырисовался нечеткий силуэт. Чувства что-то блокировало. Можно бы засомневаться, но раздавшиеся голоса расставили все по местам.

— Ты не понимаешь… если заметят, могут засудить или отстранить от обучения. Нужно вернуть… постой, не надо…

— Прости, я спешу.

Второй голос сочился хрипотцой, почти скрипом и одновременно являлся глухим, словно говорили через подушку.

Кем бы ни был неизвестный, явно пользовался неким устройством, позволяющим скрыть ментальную активность. Следовательно, опасен.

В тишине библиотеки отчетливо и ясно прозвучал хлесткий удар, звук падения обмякшего тела. А затем послышалось, как рвется бумага.

Моментально сопоставив события, я мысленно выругался и выхватил кортик. Обогнул ближайший стеллаж, выскочил в поперечный проход. И практически нос к носу столкнулся с типом в плаще и широкополой шляпе.

Он сидел на корточках у потерявшего сознание студента и деловито вырывал листы из большого альбома с картами. Потом замер и медленно приподнял голову. В тени под шляпой тускло блеснули глаза, далекий отсвет фонаря прошелся по желтоватым повязкам, скрывающим лицо.