Когда падает небо 1 (СИ)

Могла ли Тень быть местной божественной сущностью или божественным посланником? В целом, конечно, почему бы и не да. Боги в этом мире, так сказать, представлены в ассортименте. Широком.

Опять же, кулон-подарок, который не то Кира потеряла в ходе битвы, не то сам по себе куда-то исчез… С другой стороны, Тень была, прямо скажем, мало похожа на посланца богов света и огня. Более того, сама Кира явно на избранника таких богов не тянула…

Хотя, это ж боги. Если подумать и вспомнить мифологию, то не факт, что они вообще заморачиваются насчёт своих избранников. Некоторые из них точно подходят к этому вопросу скорее в стиле “Ой, а чё эт у нас тут пробежало? Та-ак, две руки, две ноги, вроде человекоподобное, да ещё и под руку подвернулось… Будет нашим избранным!”

В случае такого отбора Кира, конечно, тоже могла бы пройти. Но она всё же здорово сомневалась в таком подходе — как ни крути, а вся её верность Гэри Ликарийскому сводилась к желанию отделить его голову от тела. И Марон…

Минуточку.

Нет, минуточку.

Если её тут заочно и всем на радость возвели в вероятные избранные, то как стоит трактовать внезапную откровенность Марона? И… не вообразил ли он, случаем, себя будущим ликарийским королём?

А что, если честно, очень может быть.

Не то чтобы Кира так уж отлично разбиралась в политике и исторических процессах, но есть вещи, которые сложно не заметить, если у тебя, например, есть мозг.

У Киры он время от времени всё же был. И прямо сейчас он почему-то изволил очень быстро заработать.

Итак, что мы тут имеем, господа?

Марон знатен, это факт: он не раз хвастался перед Лизой своей родословной, Лиза же, в свою очередь, не умеет держать такие вещи в секрете…

Не умела.

Не важно. Не время думать об этом прямо сейчас, нужно просто сконцентрироваться на насущной проблеме, то бишь, происхождении лорда.

Конечно, можно было бы предположить, что Марон по всем петушиным правилам просто распускал перья перед наивной девчонкой — типичное, можно сказать, даже эволюционно обусловленное поведение. Но тут стоит вспомнить и другой факт: насколько Кира поняла, родовая способность заводить вассалов-колдунов (да ещё и с печатями на аурах) в весёлой волшебной стране Ликарии была доступна только наивысшей аристократии. Что логично, потому что если каждый местный аналог местечкового аристократишки сможет получить на руки армию магов, неспособных предать или уйти… Что уж, чересчур весёлая получится вечеринка. Даже на вкус чудесных нравов шестого мира — перебор.

Но всё вышеперечисленное наводит на мысли, что о своей нереальной знатности и даже родстве с королевской фамилией Марон с большой долей вероятности всё же не лгал.

“Его сестра была первой подлинной королевой Ликарии”, — проговорилась как-то Лиза. Правда? Ложь? Если это правда, если посмотреть вглубь и перевести это всё с маронового на человеческий, то получается, что его сестрица была первой супругой Гэри Ликарийского, которого попаданцы на построениях должны были по пять раз назвать “первым подлинным королём” — вестимо, чтобы до всех дошло. И никто точно не усомнился. Миры разные, сюжеты неизменны…

Сколько он там жён по слухам сменил, три или четыре? И которую казнили, а какую просто сослали под предлогом неполноценности после рождения двух бесполезных для человеческого трона дочерей? Кира пожалела, что не запомнила этих деталей, но они и не столь важны. В любом случае, узурпаторы, пришедшие к власти в процессе кровавой бани с блэкджеком и религиозными распрями, на девицах с улицы не женятся. Даже если и правда любят.

Если любят, их возводят в постоянные фаворитки… Но это уже совсем другая история.

В эпоху аристократии династический брак был отличным способом укрепить власть — и, насколько Кира могла судить, в дивном новом мире это правило тоже вполне себе работало.

Как минимум, для людей.

Если сестра Марона действительно была первой в параде невезучих супруг Гэри, она явно могла помочь легитимизировать его власть. То есть, вряд ли он взял мелкопоместную аристократку. Логичнее предположить, что она была либо из злейших союзников, либо — ближайших противников. И то, и другое предполагает приближенность к королевской фамилии.

Итак, Марон у нас, чтобы не сблевать, прекрасный принц. Какая сказочка, такой и принц, что уж… То есть, когда Лиза его так называла, это, быть может, была даже не дань её любви к историям о влюблённых в принцев попаданок, а относительно объективная констатация факта…

Кира прищурилась, мысленно прикидывая варианты.

Возможно, она всё это придумала. Возможно, она кругом не права. Но что-то внутри — то ли голосом Тени, то ли ветра, то ли шелестом песков времени, то ли беззвучными шагами Предвечной, не оставляющими на этих песках следов — нашёптывает: всё верно.

Бери свой шанс, птенчик.