Когда падают звезды

Таким образом, Аржановой пришлось нанимать ялик. Вместе с ней к «Хотину», бросившему якорь на рейде, отправился и князь Мещерский. Вид они оба имели беспечный и нарядный. Анастасия — в городском туалете с шляпкой и с кружевным зонтиком, начальник ее охраны — в кафтане из светлого штофа, в треуголке и с тростью в руке. Вахтенный офицер долго выяснял, кто они и откуда, прежде чем решился побеспокоить капитана бригадирского ранга, отдыхавшего в своей каюте.

Ожидая Козлянинова, они дважды обошли вокруг флагманского корабля и рассмотрели его детально.

В первый раз молодая женщина наблюдала за ним с горы и в подзорную трубу. Тогда «Хотин» походил на большую диковинную игрушку. Теперь «новоизобретенный» парусник нависал над ней черными, пересеченными широкой белой полосой, бортами, и чуть-чуть покачивался на морской зыби. Конечно, не игрушкой он был, но тем живым, тяжело дышавшим и немного усталым живым существом, о котором ей рассказывал Козлянинов на придворном рауте. Мысленно русская путешественница согласилась с капитаном и для себя нарекла корабль именем сказочного персонажа: «Рыба-кит».

Военный трехмачтовик действительно выглядел сейчас вполне мирно. В связи со стоянкой в родной гавани, пушки его откатили из квадратных пушечных портов, сами порты закрыли. Паруса, свернутые и подтянутые к реям, напоминали ватные валики. Аржанова, подняв голову и заслоняясь от солнца зонтиком, видела над «Хотином» настоящую паутину разнообразных тросов, канатов, веревок, сплетенных из коричнево-серой пеньки.

По ходу ялика, прямо над ними, в верхней части борта в трех местах выдавались вбок мощные балки— руслени, снизу поддерживаемые железными подпорками, или пютенгами. Именно от русленей поднимались вверх туго натянутые ванты, или веревочные лестницы, по которым матросы отважно взбирались на мачты и реи. На высоту двенадцать метров на передней мачте — к фока-рею, на средней мачте — к грота-рею и немного ниже, на высоту десять метров, на третьей мачте — к бизань-рею.

У носовой части корабля Анастасия остановила ялик. Здесь с сильным наклоном торчало толстое дерево бушприта. Под ним, расправив крылья, грозно смотрел на водную гладь позолоченный двуглавый орел, герб Российской империи.

«Хотин» стоял на двух становых якорях: правом, называемом плехт, и левом, называемом дагликс. Их цепи зарывались в воду и держали парусник на месте. К своему удивлению, на правом борту Аржанова обнаружила еще один якорь — бухт. Он прикреплялся к корпусу двумя цепями и как бы лежал на руслене фок-мачты. Этот якорь поразил воображение молодой женщины своими размерами. Длина его достигала примерно двух метров, размах рогов — около метра, а поперечный шток, изготовленный из двух дубовых брусьев, скрепленных железными бугелями, равнялся длине якорного «веретена» и составлял те же два метра.

Якорь, густо окрашенный черной масляной краской, вызвал в сердце Аржановой разные чувства. По народному поверию, он являлся символом надежды и спасения. Но следовало ли ей надеяться на лучшее, причаливая к флагманскому кораблю под командованием Тимофея Козлянинова? От чего мог спасти ее мужественный мореход, столь скептически относившийся к прекрасному полу?

Тут у кормы над черным бортом «Хотина» они увидели голову в мятой, выгоревшей на солнце треуголке. Это был капитан бригадирского ранга, недавно разбуженный и кое-как причесанный.

— Приветствую вас, Анастасия Петровна! — крикнул он, приложив рупор к губам.

— Добрый день, ваше высокоблагородие! — отвечала она. — У меня есть пакет, вам адресованный…

— Да, Веселитский предупреждал.

— Очень хорошо.

— Поднимайтесь на «Хотин».

— Но как, господин капитан?

— Подходите на ялике к забортному трапу справа по курсу. Я буду ждать там…

Забортный трап состоял из ступенек не очень широких, но частых. В отверстия, просверленные по их бокам, проходило два каната. Хватаясь за них, можно было подняться по отвесному борту корабля, но для этого требовалась немалая сила и сноровка. Анастасия сложила свой кружевной зонтик и отдала его Мещерскому. Затем, подобрав подол платья, преодолела препятствие довольно быстро. Козлянинов наблюдал за ее действиями. У верхних ступеней он протянул ей руку. Так, переводя дыхание и удерживая юбку, подхваченную порывом морского ветра, она очутилась почти в его объятиях.

Глава пятая Капитан-командор и его команда

Побывав с кратким визитом на «Хотине», Аржанова поняла, что судьба уготовила ей очередное испытание. Встретить его молодая женщина хотела во всеоружии и объявила служанке о своем намерении провести «чистку перышек». Глафира выслушала приказ барыни с довольной улыбкой.

Между собой они называли «чисткой перышек» время отдыха и полного расслабления, отданное гигиеническим процедурам вроде мытья головы, стрижки и завивки волос, маникюра, массажа, накладывания очищающих и питательных масок на лицо, шею, руки. Проводила все манипуляции горничная, весьма в них сведущая. Ведь она выросла в семье деревенской знахарки и колдуньи, бабки по материнской линии.