Когда падают звезды

Пока юная мельничиха, слуга мельника и кирасиры занимались приготовлением шашлыка из молодого барашка, Эзра увел Анастасию в рабочий кабинет. Им служила полутемная каморка в каменном фундаменте высокой мельницы, собранной из бревен. Там хранились амбарные книги с хозяйственными записями, всевозможные инструменты, счеты с деревянными костяшками, весы, кипы пустых мешков из рогожи. Тайник Мичри устроил в стене под окошком. Дубовая доска подоконника выдвигалась вперед и открывала нишу, вырубленную в камне. Оттуда караим извлек металлическую трубку, которая вполне могла служить рукоятью для какого-нибудь поворотного механизма.

Это был один из способов пересылки конфиденциальной корреспонденции, часто применяемый секретной канцелярией Ее Величества. Предметы подобного рода, находившиеся в суме бродячего торговца слесарными или скобяными изделиями, а то и точильщика или лудильщика посуды, не вызывали подозрений. Появление же на мельнице мастерового, предлагающего услуги по ремонту, вообще дело совершенно обыденное.

С помощью узкого ножика Аржанова достала послание, написанное на тонкой бумаге и свернутое в трубочку. Писал Флоре чрезвычайный посланник и полномочный министр Веселитский. Он сообщал важные, но — самое главное — радостные новости.

В письме, датированном 23 октября 1782 года, говорилось, во-первых, о секретной встрече Шахин-Гирея и светлейшего князя Потемкина в крепости Петровской в конце сентября; во-вторых, об успешном переходе хана, Веселитского и войск, их сопровождавших, от Петровской к Кизи-Керману и воссоединении там с армейским корпусом генерал-майора графа де Бальмена; в-третьих, о штурме Перекопа 18 октября, при коем толпы татар, руководимые Арслан-Гиреем, младшим братом хана и бунтовщиком, были легко разогнаны русскими. В настоящее время корпус де Бальмена по крымским дорогам следует к реке Карасу, от города Кафа в шестидесяти верстах протекающей. Притом отовсюду съезжаются к корпусу подданные светлейшего хана, как имамы, муллы, беи и мурзы, так и простые люди. Они припадают к стопам законного своего правителя, умоляют не казнить их за предательство и клянутся впредь служить ему верой и правдой, а подлого смутьяна и самозванца Бахадыр-Гирея больше не слушать[38].

«Вам ли не знать, что в исламском мире хитрость и вероломство возведены в ранг высшей добродетели? — нервно писал действительный статский советник вдове подполковника. — Потому все татарские клятвы и гроша ломаного не стоят. Покоя не будет в этой стране, покуда мы не переловим зачинщиков мятежа. Их имена известны. Однако Бахадыр-Гирей и деятельный его помощник Халим-Гирей-Султан ныне скрываются где-то в степях. Арслан-Гирей, бросив своих людей после боя на Перекопе, бежал в Ак-Мечеть. Старший сын Бахадыра Шагам доселе находится в Гёзлёве и грозит сдать город турецкому десанту. За первыми тремя посланы наши армейские отряды и о награде за их поимку также объявлено здешнему населению.

Поторопитесь в Гёзлёве. Корпусу графа де Бальмена сейчас туда не добраться. В первую очередь нужно восстановить закон и порядок в центральной и особенно — в восточной части Тавриды, откуда зараза сия и начала свое распространение. На Шагама даю вам “карт-бланш”: взять ли в плен, убить ли в перестрелке. Право, значения уже не имеет…»

Эзра Мичри деликатно оставил русскую путешественницу одну в каморке. Она тщательно расправила на подоконнике лист бумаги с карандашными строчками, снова перечитала письмо и задумалась. По словам капитана бригадирского ранга, до Гёзлёве при попутном ветре отсюда не более суток ходу. Войти в город будет нетрудно. Пушки «Хотина» проложат им дорогу. Доблестный лейтенант артиллерии Панов уверял Аржанову, что запас ядер израсходован лишь на две трети, картечей и гранат хранится в крюйт-камере и того больше.

Ответить Веселитскому следовало немедля. Во вторник марш-агент, доставивший его послание, явится на мельницу вновь. Мастеровой, приставив лестницу к бревенчатой стене, взберется к валу, на котором укреплены шесть крыльев, для отвода глаз постучит там молотком по струганым брусьям и спустится вниз. Мичри пригласит его в дом якобы для расчета. Металлическая трубка опять окажется в суме ремесленника, среди разнообразных его инструментов.

Если караим даст ему условный знак, то марш-агент, усевшись в свою одноосную тележку на двух колесах, ударит кнутом мула и сразу поспешит прямо к реке Карасу, к биваку русской армии. А путь неблизкий. Через предгорные долины, мимо вершин Ай-Петри, Роман-кош, Чатыр-Даг, по обширной и плоской Караби-яйла, где пасутся неисчислимые стада овец. Но тогда в субботу Веселитский прочитает долгожданное сообщение Флоры. Оно обрадует старого разведчика. Все живы, здоровы и в полной боевой готовности двигаются к пункту, им назначенному высшим начальством.

— Госпожа, — Мичри постучал в полуоткрытую дверь каморки. — Обед на столе.

— Отлично, Эзра. Я все написала.

— Ваша депеша упакована?

— Нет. Она — на подоконнике.

— Позвольте, я помогу вам.

— Пожалуйста.