Когда падают звезды.

Майя не погналась за Соней, но той этого и не хотелось. Она смотрела вслед удаляющейся фигуре и с сожалением думала, что слишком в их жизни много возникло дурного, которое лучше не брать в голову. Вот только не так-то это просто.

Со дня их возвращения прошел месяц, а все, что произошло с тех пор, Майя помнила так отчетливо…

Всю дорогу домой они занимались тем, что учились вести себя как обычно, вспоминали какими уехали из дому и пытались сделать вид, что такими же и вернулись.

«Как прошла поездка?»

«Отменно, так много новых знакомых, смешных историй, незабываемых впечатлений…»

«Каких?»

«Оооо, не хватит и трех вечеров, чтобы поведать их всех».

«Ну хоть одну историю…»

«Например однажды, два джентльмена побились об заклад, что в доме герцога хранится боевой револьвер… Хотя нет, это не та история. А вот другая…»

«И что ж? А были ли среди гостей молодые люди, достойные внимания?»

По сути, главный и единственный вопрос имеющий значение.

«Несомненно, все джентльмены на удивление умны, находчивы, галантны».

«А есть ли среди них тот, кого вы могли бы выделить?»

И вот тут нужно было задумчиво посмотреть куда-то вверх, как бы вспоминая, а потом загадочно улыбнуться, ну и еще можно покраснеть. И этого достаточно.

Когда карета покидала имение, Майя не осмелилась даже посмотреть на него напоследок. Слишком ей было гадко на душе. Когда дверь за герцогом затворилась, она разрыдалась. Удивительно, но за всю жизнь столько, как за эти месяцы в его компании, она еще не плакала. То, что еще недавно она считала любовью, вдруг превратилось в удушливую ненависть. Не может человек, которого любишь, вызывать желание сделать так же больно, как сделал он. Не может человек, которого любишь, сделать так больно. Боясь, что мучитель может вернуться, девушка подперла дверь креслом, отправилась в ванную. Хоть пока следов его «нежности» видно не было, кожа пылала так, что она не сомневалась — очень скоро они проступят. Пришлось лезть на самое дно сундука за теплым платьем, прикрывающим шею и руки. Всю оставшуюся ночь Майя просидела у окна, наблюдая за тем, как ночь понемногу вручает бразды правления дню. Невольно она прислушивалась к звукам, доносившимся из соседней комнаты, пыталась услышать хоть что-то, но стояла кромешная тишина. Видимо, его светлость крепко спит, или, возможно, решил провести остаток ночи где-то в другом месте, боясь ее истерической мести. Если это так, он ошибся, мести не будет. Ни разу в жизни ни один обидчик не получал от нее в отместку, просто потому, что она на это не была способна, и он тоже не получит. Слишком слаба. Когда первые лучи коснулись земли, Майя взяла лежащий на столике ключ, открыла, отправилась будить Соню. Не хотела дожидаться официальных прощаний, лучше уехать чуть раньше. Сестра не противилась, не капризничала, уже через полчаса их сундуки были погружены, Дэн почтительно поклонился, вручив корзину. На вопрос, передать ли что-то хозяину, получил «благодарность за гостеприимство», и карета скрылась из виду.

Больше чем за себя, Майя волновалась за Соню, которая не могла сдержаться от слез дольше, чем на полчаса. Большую часть дороги они провели в рыданиях, успокаиваниях и попытках любым способом прекратить этот бесконечный круговорот. Что подействовало? Гипотетическая необходимость объяснять родителям, чем вызваны слезы. Именно этот страх пересилил боязнь перед самими воспоминаниями.

Лишь увидев издалека очертания родного дома, сестры поняли, как соскучились. Им показалось, что экипаж слишком медленный, что кучер специально тянет, не желая возвращаться в имение, а когда стали различимы фигуры, стоящие на террасе, терпения не осталось никакого. Лишь держащая рука Майи не дала Соне выпрыгнуть из кареты на ходу и помчаться на встречу к маме.

Ведь так ясно обе сестры вдруг поняли — их ждут единственные объятья в мире, к которым стремишься на протяжении всей жизни, которые заменяют любые слова — мамины.

— Девочки мои, — и пока Соня мчалась навстречу, Майя не могла надышаться воздухом, родным воздухом, который залечит все раны.

— Мама… — заботливые руки обхватили хрупкие плечи обеих девушек, и снова лились слезы, но только уже не отчаянья, а радости из-за такой долгожданной встречи. Только проверив собственными руками, что все пальчики на месте, кости целы, а лица почти не изменились, графиня отпустила их к отцу.

Тот тоже стоял с раскрытыми объятьями. Лишь после разлуки понимаешь, что еще вчера твои маленькие девочки сегодня уже взрослые женщины, но для тебя это не значит ровным счетом ничего, ведь они навеки останутся любимыми малышками.

— Дочка, неужели ты так соскучилась, что слезы будут заливать нас весь день напролет? — граф поднял Сонино личико, убеждаясь, что его рубашка уже успела промокнуть неспроста.

— Да, папочка. Я соскучилась… — ласково улыбнувшись, граф перевел удивленный взгляд на стоящую чуть в стороне Майю, которая спокойно ожидала своей очереди на приветствие.

— Солнышко, я тоже очень соскучился, — адресовал он эти слова обеим своим дочерям.