Когда падают звезды.

— Да, через неделю после свадьбы, мы, наверное… — Соня не договорила, из соседней комнаты показалась та, которая всю сознательную жизнь пыталась быть только незаметным фоном. Моль, как ее когда-то называли. Безликий анибальт… Но, Ях, ведь она была так красива…

— Майя! — графиня хлопнула в ладоши, увидев собственного ребенка в новом платье. Она тоже видела его впервые, впрочем, как и Соня. — Это… Это…

— Это будто не ты! — Соня договорила то, что никак не могла сформулировать мама.

И Майя прекрасно понимала, о чем они, сама видела это все совсем недавно, чувствовала себя так, как никогда раньше. Ровно до того момента, как осознала, что в комнате они уже не одни. Она услышала какой-то грохот в дальнем углу, от неожиданности обернулась. Упала трость. Из рук стоявшего там Дэррека. Значит это он вошел тогда.

*****

Когда Дэррек объяснял, чего именно хочет, и представить не мог, что платье получится таким. Впервые он занимался подобным и, наверное, в последний раз, потому что представай Майя перед миром в подобном наряде постоянно, он сошел бы с ума от ревности и собственных мыслей. Во рту пересохло.

— Добрый день, ваша светлость, — первой справиться с эмоциями смогла Майя, наверное, впервые со времен их знакомства, она лучше его владела собой.

— Добрый день, леди Майя, — он наклонился за выпавшей из рук тростью.

Зачем он тут? Сегодня субботу, он уезжает, заехал за сувениром еще какой-то дурочке, вроде нее самой? Хотя нет, ее единственным сувениром, привезенным из путешествия, стало унижение. Чувствуя, что в ней снова просыпается гнев, Майя отвернулась. Уезжает, вот и хорошо.

— Ты не договорила, Соня, — Майя обратилась к сестре. — Через неделю после свадьбы…

— Что? — Соня бросила взгляд на стоявшего все там же герцога, а потом и на сестру. — Нет, ничего. Глупости. Нам бы сначала пережить свадьбу, а потом уже планировать что-то еще.

Повисло неловкое молчание. Чего он ждет? Пусть бы миссис Стрип отдала его заказ, и он убрался быстрее на все четыре стороны. Но ни портниха не спешила, ни он не торопился настоять на подобном.

— Мама, миссис Стрип самой будет сложно справиться с платьем, ты не поможешь? — Соня наклонилась, подхватила легкий шлейф. — Боюсь, что мы его порвем.

— Да, да конечно… — графиня поднялась с кушетки, придерживая поясницу.

— Я могу помочь! — Майя преградила сестре путь к двери, сделав шаг в сторону. Нет. Не нужно оставлять их одних. Она не хочет слушать звенящую тишину, чувствуя чужой взгляд, а то и безразличие.

— Ты помнешь свое, тебе нельзя, — Соня обошла ее, не обратив на мольбу во взгляде ни малейшего внимания.

Не мешкая, вслед за невестой в гардеробную зашла портниха, и уже почти успела проскользнуть мимо мама, когда Майя схватила за руку ее.

— Может тебе не стоит? Ведь это не так просто… — пожалуйста, хоть ты, мама!

— Ну не настолько же я немощна, что не смогу помочь дочери с платьем! — слегка пожав и отпустив холодные пальцы, графиня зашла в комнату, плотно закрыв за собой двери.

Снова воцарила тишина. И только стук часов отсчитывал секунды. Даже возни в смежном помещении слышно не было.

Говорят, худшей пыткой, которую применяют в восточных государствах, было испытание каплями воды. Арестанта сажали на стул посреди пустой комнаты. Так, чтобы вода из установленного над головой бака капала четко на темечко. По капле, пока у человека не сдадут нервы. Нервы — материя тонкая, сдают достаточно быстро, люди либо признаются во всем, либо сходят с ума.

— Вы уезжаете? — Майя задала вопрос, не оборачиваясь.

— Сегодня, — девушка кивнула. Она и так это знала, просто хотела услышать еще и от него.

— Хорошей дороги, — всяческих благ и успехов, но главное — не появляйтесь больше в моей жизни. Всю фразу она сказать не осмелилась.

— Майя, — он окликнул, ожидая, что девушка обернется. Она колебалась долго, пусть бы и дальше разговаривали, не видя друг друга. Точнее пусть бы и дальше она не видела его. Но, не выдержав, все же сдалась. Медленно обернулась. — Ты прекрасна.

— Это платье. Платье прекрасно, а я такая же как всегда, — она ответила очень быстро, не желая, чтобы его слова успели проникнуть глубоко.

— Я буду на свадьбе, — как всегда перескакивает от темы к теме, будто так и нужно.

— Как еще три сотни гостей. Соня с Витором будут вам рады.

— А ты? — он склонил голову чуть набок.

— Как и каждого из этих трех сотен… — людей, которых она предпочла бы не видеть никогда.

Дэррек усмехнулся, прекрасно поняв ее тонкий намек.

— У меня для тебя маленький сувенир, — он залез во внутренний карман пиджака, извлек оттуда мешочек. В таком обычно хранят сережки.

— Мне ничего от вас не нужно! — когда Дэррек начал надвигаться, она отступила.

— Это не совсем моя вещь, она твоя, — когда их разделяли уже меньше полуметра, мужчина развязал шнурок, перевернул мешочек. Из него что-то выпало на мужскую ладонь.

Ласточка. Ее ласточка, подарок Витора. Символ их дружбы, а потом и символ готовности отказаться даже от нее, ради любимого человека. Голубые камушки-глазки переливались, пуская солнечные зайчики на стены. А ведь она уже почти забыла о ней.