Когда падают звезды.

— Откуда? — Майя перевела взгляд с подвески на мужское лицо.

— Когда-то ты пожертвовала ей ради моей прихоти, — девушка хотела возмутиться, что это было исключительно ее решение, но Дэррек приложил палец к устам, призывая к тишине. — Но тебе больше не нужно жертвовать.

Замочек щелкнул сзади на шее, на грудь упал теплый, нагретый в руках металл.

— Тебе предстоит выбор. Сложный. И я только хочу, чтобы он был правильный. Чтобы он был твой.

— Какой выбор? — Майя снова накрыла рукой свою подвеску, защищая от посторонних глаз. — О чем вы? — зачем путать своими странными намеками, если он все равно убегает? Ему нужна игрушка, а не живой человек, который умеет чувствовать.

— Когда ты написала то письмо?

Не желая отвечать, Майя отвернулась.

— Просто скажи когда, — он снова положил руку на голую спину, заставив вздрогнуть, прошептал вопрос на ухо.

Признаться, что она написала после бала, все равно, что признать, что даже саму себя она не ставит ни во что, чего же ждать от остальных? После того, как узнала, за что расплачивалась физически и душевно, она все равно признавалась в любви своему мучителю.

— Сейчас вернутся мама с Соней. Лучше отпустите, если не хотите скандала, — она завела руку назад, пытаясь отцепить обжигающие кожу пальцы.

— Когда? — он только склонился еще ниже.

Не отпустит. Пока не ответит, не отпустит…

— После бала, — хотели? Получите. И снова ничего не произошло, небо не разверзлось, земля тоже не приняла ее тут же на месте.

— Если бы я знал… — меньше всего его пугала возможность разоблачения, которой грозила Майя. А вот ответа он ждал с замиранием сердца. Ведь она и правда могла его возненавидеть после всего, что узнала. И эта возможность не давала покоя. Но нет, какой же силы чувство живет в этом создании, что она нашла в себе силы признать его после всего? Ему понадобится вся жизнь, чтобы доказывать, что он его достоин.

Что было, если бы он знал, Майю не просветили, заменив рвущийся вопрос поцелуем.

*****

За дверью три женщины в подобных позах расположились у щели, которая давала возможность не только слышать, но еще и немного видеть. Вот только эмоции высказывать приходилось шепотом. Соня забралась на табурет, оказавшись в самых выгодных условиях, а дамам постарше пришлось чередоваться, сменяя возможность только слышать, или еще и лицезреть кусочек комнаты.

Соня присела на корточки, оказавшись лицом к лицу с матерью.

— Разве жениху можно видеть невесту до свадьбы? — графиня с сомнением посмотрела на дочь.

Соня в ответ закатила глаза.

— Разве жениху можно так… — девушка указала пальцем на дверь, — целовать невесту до свадьбы?

Теперь черед качать головой пришел графине.

— Ведь у них все будет хорошо?

— В этом мы уже не поможем. А все, что в наших силах — сделаем, — Соня обняла за плечи маму, делясь своей уверенностью.

*****

— Когда вы были совсем маленькими, а на улице гремел гром, обе прибегали в нашу спальню и забирались в постель. Я думала, это от страха, пыталась вас успокоить, но как-то выяснилось, что вы просто понимали, что в грозу вас никто не отправит в свои постели. И знаете что? Даже прекрасно понимая вашу хитрость, я все равно каждый раз освобождала для вас место. Ведь вы, — графиня обняла дочерей еще сильнее, — самое дорогое, что у нас есть.

Последний вечер перед событием, которое они совсем не ждали, а потом так долго планировали, настал. Соня жалела, что так и не успела впитать взглядом и памятью все, о чем будет скучать в этом доме. Но она прекрасно понимала — не успеет никогда. Никогда ей не перестать скучать по родному дому, никогда не сможет она радоваться даже чуточку меньше своему возвращению, чем в день приезда от герцога.

— Мама, — Соня устроилась поудобней на своей широкой кровати, подвинувшись чуть ближе к графине. — А что ты делала, когда скучала по родным, ну, сразу после свадьбы? Ведь письма идут так долго…

— Я наслаждалась новой жизнью. Новой и такой полной, — Дженнифер Дивьер мечтательно улыбнулась, вспоминая свой свадебный день. Она была немного старше дочери, но боялась не меньше. Правда, потом оказалось, боялась зря. — Я уже пойду, завтра длинный день. И вы ложитесь, — она поцеловала в лоб обеих дочерей, до конца так и не веря, что завтра все настолько изменится, аккуратно спустила ноги с кровати, поднялась. Забавно, говорят, что беременность придает дамам женственности, но пока ей казалось, она скорей напоминает грузного медведя.

Пройдя несколько шагов, графиня обернулась, чтобы вновь посмотреть на дочек:

— Вы будете самыми красивыми в мире невестами и самыми счастливыми женами! — прежде чем на глаза навернулись слезы, графиня вышла. Немного позже, утешаемая мужем, она смогла выплакать все слезы тоски, радости, все страхи материнского сердца. А сейчас просто хотела оставить в памяти навсегда этот вечер. Когда ее крошки еще были просто ее крошками.

— Майя, ты останешься со мной? — Соня пододвинулась к старшей сестре, положив голову уже ей на плечо.

— Останусь.