Когда падают звезды.

— А теперь ты выслушаешь меня. Я. Тебя. Люблю, — и прежде, чем она успела снова возразить, закрыл ей рот поцелуем. Когда-то он уже пытался так привести ее в чувства, и тогда ему это удалось, теперь все было намного сложнее, ведь с тех пор он натворил в сотни и тысячи раз больше. Майя пыталась сдержать его напор, но в этот раз не помогли бы ни слова, ни действия. Он собирался целовать до тех пор, пока на смену сопротивлению не придет готовность, готовность учиться принимать поцелуи заново, и готовность слушать его рассказ.

— Я. Тебя. Люблю. — Майя скривилась, чувствуя легкую боль в отпущенных наконец-то губах, и не желая снова слышать слов. — Люблю. И только потому, что ты пытаешься всеми силами этому противиться, ничего не изменится. Я не хотел заполучить игрушку-анибальта. Я хотел тебя. С того самого момента, как увидел. Не потому, что ты не похожа на приевшихся уже красавиц. А потому, что ты это ты. Потому что ты так смотришь, потому что ты так ходишь, двигаешь головой, думаешь и дышишь. Я воспользовался Соней только для того, чтобы сделать тебя своей. Потому что знал, прекрасно знал, что ради нее ты пойдешь на все. И ты пошла. Тогда я думал, что это я взял на себя всю ответственность за происшедшее, но нет, бремя лежало только на тебе. За все, за мои желания и за твое отчаянное сопротивление. И ты чище, ты в сотни и тысячи раз чище всех, кого я когда-то знал, потому что ты жертвовала собой не ради собственного блага, а ради близкого человека. На такое готова не каждая мать для своего ребенка. А ты была готова. Я думал, что ночи мне будет достаточно, что это просто прихоть. Но нет, мне нужны были твои ночи, твои дни, вся ты. Это я был твоей собачонкой, ты даже не представляла, какой силой обладала и обладаешь. И что меня убивало — даже не пыталась ей пользоваться. Я был дураком, кретином, потому что ревновал. Ревновал бы к любому, а тем более к тому, кого считал сыном врага. Особенно к нему. Сам понимал, что глупо, но стоило увидеть его возле тебя, ревность застилала глаза. Дамиан строил на вас планы. Он с самого начала собирался вас свести, и каждый раз, когда ему казалось, что все уже почти удалось, он делился со мной. А потом я добивался от тебя подтверждения того, что он балбес. Не потому, что не верил тебе, а потому, что мое чувство нуждается в тебе всей, только тебе, ни с кем я не могу тебя делить. Я уехал. Но не потому, что мне наскучила игра, к тому времени это была уже совсем не игра. Я уехал, чтобы, когда вернулся я, со мной осталась ты, но уже навсегда. Слышишь? Я уехал за этим! — он приложил ее руку к карману на груди, пальцы уперлись во что-то твердое. Дэррек достал оттуда коробочку, нажал на замок.

Кольцо. Маленькое, белый ободок и голубой камень по центру. Старинное и очень красивое.

— Что это? — Майя перевела взгляд с кольца на мужчину. Ее больше не нужно было удерживать за плечи, она не собиралась сбегать, исчезать, сходить с ума.

— Я ездил за кольцом. Это фамильная драгоценность, ее в свое время носят все герцогини Мэйденстер. Майя, я собирался оставить тебя возле себя, но не как домашнего питомца, не как любовницу! Я хотел прожить с тобой жизнь, я хотел иметь от тебя детей. Я хотел видеть тебя днем и вечером, хотел целовать, хотел слышать звук твоего голоса. Хотел видеть твои глаза не только тогда, когда закрываю свои! Я хотел тогда и хочу сейчас! Я тебя люблю!!! А потом, потом я вернулся. И я никогда, слышишь? Никогда не прощу себе того, что поверил, что натворил. Даже если простишь ты! Это до последнего дня будет моим проклятьем! А ты уехала. И моя жизнь тоже закончилась! Я больше не умел жить без тебя. Я просыпался ночами, потому, что твое сердце не билось рядом. До того бала. До того момента, пока не узнал, каким был ублюдком, каким слепым. И тогда я понял, что не имею права, ни малейшего, пытаться снова приблизиться. Даже заслужить хотя бы одну твою улыбку. Я поверил только потому, что до последнего этого ждал. Ждал, что все не может быть так хорошо, что ты, такая как есть, не можешь появиться в моей жизни! А ты появилась. И я упустил, я бы больше никогда не показался тебе на глаза. Слышишь? Никогда, но я оказался слишком слаб даже для этого. Я не смог без тебя. Я не смог бы без тебя, даже не знай я правды. Я не могу без тебя! А вся кара, которую ты обрушила на меня — пощечина. Одна пощечина, стала ценой той боли, которую я тебе когда-то причинил. И той, которую причинил потом.

Не верить! Майя смотрела на него, боясь даже моргнуть, и пыталась заставить себя не верить. Но не могла. Все было так. Так, как он говорит. Она это знала, чувствовала. И чувствовала, как снова он крушит стену между ними кулаками, сбивая костяшки в кровь.