Когда падают звезды.

— Я приехал к тебе, чтобы увидеть своими глазами, что ты можешь жить без меня, что без меня тебе легче. Я считал это законной карой. Я хотел почувствовать хоть капельку той боли, которую сам доставил тебе. Но даже это мне не удалось. Когда ты рядом, все мои планы рушатся. Остается только один, чтобы ты снова, хоть раз, сказала те слова, которые говорила на ухо, думая, что я сплю.

Майя охнула. Она так надеялась, что это было для него тайной. Так гордилась, что сумела сдержаться, что не стала нагружать его ненужными ему чувствами.

— Я знал. Знал давно. Знал, что ты любишь, и я ликовал, потому что любил сам. Но ждал неизвестно чего. Удобного момента. Идиот, я должен был хватать тебя тем же утром и мчать сюда. Тогда ты не смогла бы убежать. Не бывает удобных моментов, Майя, с тобой любой момент — это то, за что я готов отдать жизнь. А когда я увидел ту записку, ты сделала меня самым счастливым человеком. Опять! Я не знал, можешь ли ты простить, можешь ли забыть о ненависти. А ты смогла! Смогла, ты думаешь, что это от отчаянья, но нет, только потому, что ты сильная! Намного сильнее чем я! Я не смог простить того, чего не было, а ты простила за то, что я растоптал.

— И ты опять уехал! — именно после этой записки он снова закрыл за собой дверь, оставив ее наедине со своими страхами. Снова добился желаемого, узнал, что она любит, и с чувством выполненного долга убрался восвояси.

— Я уехал, чтобы больше никогда не повторять своей ошибки. Чтобы сегодня ты согласилась стать моей женой, чтобы ты поверила, чтобы опять поверила. Как бы сложно это ни было. Хочешь — ударь, хочешь — убей, но прошу тебя, верь!

Ях, как же хочется верить. Хочется, всей душой, но стоит ли? Ведь обжигаться так больно…

— Помнишь, ты говорила, что мы знакомы дольше, чем я думал. Что впервые мы увиделись не в холле моего дома? Но только я не обратил на тебя ни малейшего внимания. Да! Я не видел тебя, не видел. Но потому, что ты этого не хотела. Ты не подняла на меня взгляд, когда я разглядывал тебя за отцовской спиной. Ты не ответила на вопрос, адресованный тебе, хоть и заданный во всеуслышание. Я не буду врать, что влюбился в ту тебя, о которой не знал ровным счетом ничего, просто решил, что открывать твою ракушку — занятие слишком утомительное. И из-за этого мы потеряли три года. Майя, только подумай, три года мы могли провести вместе, три зимы, три осени, весны и лета. Триста миллионов раз я мог доказать, что люблю и столько же ты могла поверить.

В голубых глазах бушевал ураган, она так боялась, так боялась того, что уже чувствовала, что уже верила. Это как нырнуть в ледяную воду, когда ты уже стоишь по пояс в ней, и понимаешь, что она не так холодна, нужно только сделать один рывок, одно решение, один раз поверить, что там будет не холодно. И погрузиться с головой. А ты стоишь, не решаясь ни нырнуть, ни выйти, и ветер заставляет покрываться кожу мурашками. Но только на берегу точно будет холодно, в этом ты не сомневаешься. А в воде? А вдруг и там ударит холодный источник, закрутит, накроет с головой волной, лишит возможности дышать?

— Зачем так сложно? Почему не сказали, куда едем? Зачем снова заставили лесть в голову дурные мысли, если все сказанное вами правда? — может это он считает любовью? Он любит ее мучить. Любит видеть муку на лице, и слышать треск разрывающейся души.

— А ты бы согласилась? Согласилась бы сегодня утром хотя бы выслушать? Нет. Ты бы снова убежала, и не дай Ях, убежала бы под крыло того, кого никогда не любила. Ведь легких путей ты никогда не выбираешь. А выйти замуж за Пирмтса, который вызывает в тебе, в лучшем случае, уважение, только, чтоб я не смог сказать все это — на это ты способна. Только так я мог заставить тебя услышать. Только тут ты смогла выговориться. И если ты согласишься, у меня будет вечность, чтобы изменить все то, что ты сказала, стереть из памяти и запомнить ее новыми воспоминаниями.

— Вечность? Сколько будет длиться эта вечность? В общей сложности вы знаете меня меньше полугода. Что вы знаете обо мне? Что я знаю о вас? Почему вы так уверены, что ваша вечность не пройдет уже через неделю? Добыча, которая перестает сопротивляться — быстро надоедает, а всю жизнь я не смогу провести сопротивляясь! Я слаба!

— Я искал тебя всю жизнь, думаешь, после таких поисков мне может надоесть?

— Да!

— Нет! Не надоест, ты даже представить не можешь, насколько ты не можешь надоесть. Я завидую сам себе, когда целую тебя. Я не могу работать, есть, спать, зная, что ты где-то не со мной. Ты — моя болезнь и единственное мое лечение. Я болею тобой.

Майя отвернулась — смотря в любимые глаза, сложно пытаться удержать остатки ограждающей тебя стены здравого смысла.