Когда падал снег...

Егор держал её всё время на грани, не давая расслабиться. И когда она наконец почувствовала, как в неё проникает твёрдая мужская плоть, из горла Ули вырвался победный стон.

Шмель не тратя время на раскачку, вколачивался в девушку по самое основание так, будто все эти пять лет жил монахом. А ведь именно так он себя и чувствовал, потому что после новой встречи с Улей он, даже если бы сильно захотел, не смог бы вспомнить ни имён, ни лица тех, с кем сбрасывал напряжение.

Заглушая стоны девушки яростным поцелуем, он замер на мгновение на самом пике… так и не дав кончить ни себе, ни Уле. Осторожно вышел. Повернул Улю лицом вниз. Бережно подложил под живот подушку. И вновь ворвался в нежную горячую глубину, покусывая чувствительное местечко между лопатками.

Ульяна вцепившись зубами в подушку, безуспешно пыталась сдерживаться, чтобы не закричать. Но оргазм настиг девушку такой силы, что даже бамбуковый наполнитель не смог заглушить женский стон и мужской рык удовольствия.

Отдыхая после головокружительного завершения дня, к Уле вернулись сомнения и чувство вины, что все эти годы точили девушку изнутри. Каждый раз смотря на Ясю, Ульяна ловила себя на мысли, что у неё хотя бы была дочка, а вот Егор был совсем один.

— Я пыталась тебя найти и сообщить о беременности. — С оправдательными нотками в голосе призналась девушка.

Шмель глубоко вдохнул и шумно выдохнул, прогоняя переживания и нетерпение последних дней. Им необходимо было объясниться. Без этого невозможно было двигаться дальше. Прошлое бы каждый раз о себе напоминало.

— Я знаю. — Тихо начал мужчина. — Это моя вина, что пять лет назад мы потерялись. В ту ночь меня вызвали. Было срочное задание. Я работал под прикрытием. А когда попытался найти тебя вновь, мне сказали, что ты и думать обо мне забыла. Встречаешься с другим, и даже собираешься выйти замуж.

— Неправда! — Встрепенулась Ульяна.

— Тш-ш-ш… — Успокаивающе погладил по спине девушку Шмель. — Знаю. Я уже всё выяснил. Моя ошибка. Я поверил слухам. А надо было выяснить всё самому. В итоге потерял пять лет жизни. Пять в пустую потраченных лет. Я бы отдал всё на свете, лишь бы вернуть их назад.

Это звучало так обречённо, что в уголках глаз девушки собрались слёзы.

— Не говори так. Не смей обесценивать жизнь.

— Разве можно назвать жизнью то время, что я жил без вас? Это было никчёмное существование. Бессмысленное хождение по мукам. Я был нужен вам здесь. А вместо этого сжигал дни на службе. Каждое утро вставал с мыслью «скорее бы уже завтра». Изо дня в день. Из месяца в месяц. Из года в год. Не мог найти себя. Потерял покой. Медленно сходил с ума.

— А теперь? — Шепнула Уля, не в силах слышать такую глубокую горечь в любимом голосе.

— А теперь я вас нашёл. И никогда больше не отпущу. Я сполна заплатил за право стать наконец счастливым. Я и минуты больше не потрачу зря. Мы завтра же поедем и подадим заявление в ЗАГС. Тихо и быстро поженимся. Без шумихи. А потом укатим к морю. Или в горы. Куда захотите. Все втроём. И будем навёрстывать упущенное время. Я верну тебе с процентами каждую секунду…

И слово Шмеля не расходилось с делом. Он начал возвращать должок немедля. С энтузиазмом первооткрывателя. С жадностью голодающего. Со страстью влюблённого по уши мужчины.

Глава 16

Шмель за неделю до Нового года был отправлен Командиром на «карантин», с целью «разрулить все вопросы с семьёй и вернуться после праздников адекватным в строй».

Карантином они с бойцами называли тот период, на который их отстраняли от работы из-за зашкаливающих эмоций. Это правило ввёл их Командир, добиваясь во время заданий хладнокровного спокойного реагирования на любую выходящую за рамки нормальности ситуацию.

Он же помог Шмелю на второй день расписаться со своей Ульяной, воспользовавшись влиятельными связями.

И вот уже, как перед примерным семьянином, у Шмеля встал вопрос — где их семья будет жить?

Забрать своих девочек в однокомнатную квартиру, в которой всё устроено как в казарме, он не мог. Другим жильём он не обзавёлся. Но в своё время дед ему подарил недалеко от города участок. В том же посёлке, где и жил он сам, только на другой улице. И они там даже поставили фундамент под новый дом. Вот только в один прекрасный день нашла коса на камень, они с дедом разругались в хлам, и дальше дело застопорилось. Шмеля закрутила служба. Деду хватало своего хозяйства. Да и чего скрывать, упрямы были оба. Никто не хотел уступать ни на миллиметр.

А тут сам Бог велел.

Набрав номер упрямца, Шмель уже представил какой у них с дедом выйдет сейчас прелюбопытный разговор. И ухмыльнулся своим мыслям.

— Что? Соскучился по старику, непутёвый? — Раздался в трубке родной рык.

Шмель такому приветствию лишь порадовался. Такая манера общения у его деда была привычкой, которую не смогла исправить даже его бабушка, милейшая старушка, которой не стало пять лет назад.

— Соскучился. — Признался Шмель. — Вот думаю порадовать тебя на Новый год. Приеду на несколько дней. Но я буду не один.

— Неужели кота завёл?

Шмель хохотнул.

— Нет. Пса.