Когда плачут драконы

Дарре вспомнил, сколь много для него уже сделали Создатели, и с облегчением снова доверил себя и свою семью в их руки. И они сотворили еще одно чудо. Или даже два — и они сейчас мирно посапывали в колыбели, пока их родители избавлялись от последних страхов, забываясь то в нежных, то в жарких поцелуях…

И только требовательное попискивание одного из новых членов их семьи оторвало Дарре и Айлин друг от друга. Он непонимающе уставился ей в глаза, не сразу вспомнив, что произошло.

— Леган? — севшим от ее близости голосом спросил Дарре. Айлин качнула головой и улыбнулась.

— Риана, — ответила она. — Девица с характером. Она еще наведет шороху.

— Вся в маму, — не сдержал улыбки и Дарре. Еще раз коснулся губами ее лба и поднялся к детям…

* * *

Тила завалился в дом к Эйнарду, когда празднование появления двух новых армелонцев уже подошло к концу. Обеденный стол был заставлен использованной посудой и остатками угощений, однако сидел за ним лишь хозяин дома в изрядно подпитом состоянии. Увидеть навеселе Эйнарда, который даже на свадьбе дочери едва пригубил мьёра, памятую о собственном статусе и недопустимости возлияний для доктора, дорогого стоило, и Тила не смог не воспользоваться случаем, чтобы поддеть товарища.

— Я смотрю, ты за все годы воздержания решил разом отыграться? Эдак нам завтра за новым дохтуром придется посылать, чтобы откачать старого.

Эйнард попытался было нахмуриться, но бушующее внутри счастье не позволяло выгнать с лица улыбку и пьянило почище самого крепкого эля.

— Побольше уважения, молокосос! — заявил он. — Это ты, между прочим, всего лишь дядькой стал, а я дедом! Чуешь разницу?

— Я-то чую, — усмехнулся Тила, втягивая носом характерный запах медового хмеля, и без приглашения присел за стол. — Не боишься, что и жена учует? И не оценит в постели пьяного вусмерть дедка?

Эйнард все-таки вынудил свои брови сдвинуться на переносице.

— О своей жене думай! — буркнул было он, но тут же снова отдался побеждающей все остальные чувства радости. — Двое, представляешь?! Крохотные такие, серьезные — Беанна только через окно и показала! Глазки в пол-лица и как будто в душу тебе заглядывают!

— Мало ты младенцев видел! — хмыкнул Тила, тем не менее невольно заражаясь Эйнардовым восторгом. Давно ли сам новорожденных сыновей на руках держал: тоже, наверное, полоумным со стороны казался, но на это было наплевать. На все на свете было наплевать, кроме самого родного человечка, который только-только появился на свет.

— Да сколько бы ни видел! — махнул рукой Эйнард, будто прочитал его мысли. — Это каждый раз чудо! А тут...

Они немного помолчали, растроганные и умиротворенные. Потом Тила тряхнул головой, возвращаясь на землю, налил себе в пустую посудину мьёра и со словами: «За здоровье племяш!» — опустошил одним залпом. Эйнард попытался было последовать его примеру, но Тила перехватил у него кружку.

— Остановись, — посоветовал он. — Внуки — это, конечно, хорошо, но, если ночью кого прижмет, а ты будешь невменяем, город тебе этого не простит.

Эйнард буркнул что-то наподобие «раз в жизни — и то никакого сострадания», но второй попытки не сделал. Все-таки долг для него значил столь же много, как и для Тилы. За это Тила его и уважал.

А еще за то, что он понимал его с полуслова.

— Дождались бы меня — веселье сейчас только и началось бы, — язвительно заметил Тила. — А коли праздновали без градоначальника, выпишу, пожалуй, всем вам завтра штраф за дебоширство и пьянство после полуночи.

— Еще нет полуночи, — озадаченно заметил Эйнард, очевидно, уловив смену настроения гостя. Тила сам не понял, откуда взялся этот сарказм и обида. Но мысль о том, что друзья сегодня забыли о нем, заскреблась в душе болезненным разочарованием. Все-таки он не из прихоти так надолго задержался. И все об этом знали.

— Нет таких правил, которые не в моей власти обойти, — напомнил Тила, перефразировав сказанные когда-то Лилом слова. — Так что в следующий раз, когда решите главу Армелона игнорировать, советую об этом вспомнить.

Кажется, после этой тирады Эйнард достаточно протрезвел, чтобы услышать товарища.

— Ребятам такого не брякни! — гораздо суровее, чем сам от себя ожидал, предупредил он. — Они тебя до последнего ждали, только перед уходом кружки осушив. Наверное, и ночь бы вхолостую просидели, если бы Ариане спозаранку пекарню открывать не надо было. Беанна еще из госпиталя со смены не возвращалась, а я тебя вот караулю. А ты, индюк самовлюбленный, притащился в гости, когда приличные люди уже десятый сон видят, да еще и без жены, и бузишь без повода. Все настроение испортил, бугай скудоумный! Попадешься ты когда-нибудь мне в руки, всю дурь из тебя выведу!