Когда под ногами бездна (upd. перевод)

Она оторвала взгляд от накладных, но губы еще беззвучно шевелились, а стимулируемый училкой мозг продолжал подсчитывать, проверять, перепроверять… Наконец она кивнула.

— Что ты знаешь о Джеймсе Бонде? — спросил я.

Лайла отложила микрокалькулятор и выключила его, потом несколько секунд молча меня разглядывала. Глаза ее сначала расширились, потом сузились до узких щелочек. Наконец, она с трудом проскулила:

— Марид!

— Что ты знаешь о Джеймсе Бонде?

— Фильмы, книги; эскапистская литература двадцатого века, с помощью которой находила выход жажда силы и власти. Супер-шпионы, секретные службы, в общем, приключения подобного рода… Он неотразим; ни одна женщина не способна устоять перед Бондом. Хочешь стать неотразимым, Марид? — призывно проскулила она.

— Спасибо, я стараюсь обходится собственными возможностями. Просто вспомни, покупал кто-нибудь у тебя в последнее время его модик?

— Нет, могу сказать тебе совершенно точно. Я давненько не получала такого товара. Образ тайного агента с правом на убийство безнадежно устарел, Марид. Люди ищут чего-то новенького. Рыцарь плаща и кинжала не очень подходящая личность для интересного времяпрепровождения… — Она умолкла. Губы снова зашевелились, словно она пережевывала цифры доходов и расходов.

Я знал, кто такой Бонд, потому что читал книги Флеминга, — да, да, настоящие, с бумажными листами и переплетом. Ну, по крайней мере, четыре-пять его романов. Бонд — часть американо-европейской мифологической традиции, вроде Тарзана или Джонни Карсона.

Жаль, что у Лайлы не нашлось его модика: он помог бы мне понять ход мыслей убийцы. Я потряс головой: снова что-то не давало покоя, словно щекотало мозг…

Выходя из модшопа, я невольно бросил взгляд на 3-D рекламу рядом с витриной. Невозможно просто пройти мимо — два с лишним метра экрана заполняла собой Хони Пилар. Она была абсолютно обнаженной: для такой женщины это самый естественный способ показываться на людях. Она скользила изящными нежными руками по самому сексуальному телу в мире. Гигантская Хони совсем по-девичьи потрясла головой, чтобы убрать пряди золотистых волос с прозрачных изумрудных глаз, и пристально посмотрела на меня. Провела влажным розовым языком по неестественно пухлым, словно набухшим от страсти, губам.

Забыв обо всем на свете, я застыл на месте, задрав голову. Как раз на такую реакцию и рассчитывают создатели 3-D порнухи, а они зря деньги не получают. Какая-то часть моего мозга сознавала, что другие мужчины и женщины тоже остановились, выбросили заботы из головы, и не отрываются от экрана. И тут Хони заговорила. Ее голос, чью магию электроника многократно усилила, чтобы заставить дрожать в лихорадке страсти мое и так уже томимое желанием тело, воскресил давным-давно забытые тайные мечты подростка. Во рту пересохло, сердце колотилось как бешеное.

Она рекламировала свое очередное воплощение, тот самый товар, который предложила мне обновить Чирига. Если я куплю его для Ясмин…

«Мой модик далёко-далёко…» — выдохнула Хони Пилар, а тем временем ее руки медленно скользили по упругим яблокам великолепных грудей…

«Мой модик уплыл за моря». — Она сжала соски, ущипнула их, пальцы опустились ниже, прошлись по нежной коже на склонах вздымающихся холмов плоти, и продолжали путешествовать по телу…

«Вот кто-то ласкает мой модик». — Огненно-красные ногти коснулись гладкого живота, пока еще не насытившись, продолжая поиски центра наслаждения…

«Я чувствую — любят меня!» — Ее глаза полузакрыты в экстазе; слова перешли в мучительно-сладкий стон — мольбу о том, чтобы испытанное удовольствие повторилось, повторилось снова и снова… В миг, когда ее руки наконец-то нашли желанную цель, исчезнув между золотистых загорелых ляжек, она умоляла меня, и только меня, подарить ей счастье.

Изображение медленно погасло, затем энергичный женский голос перекрыл монотонное чтение данных о производителе и стоимости изделия: «Еще не попробовали личностные модули-стимуляторы? До сих пор удовлетворяетесь 3-D порнухой?