Когда под ногами бездна

– Только не этот. Поэтому я его и выбрал. В сомнительных случаях лучше иметь дело с семейными предприятиями. Этим банком в Джонстоне владеет уже третье поколение одной и той же семьи. Они и банкомат-то установили всего четыре года назад, и лишь после того, как клиенты подали жалобу. Владелец банка, с которым ты встретишься, является также управляющим и лично проводит все операции по хранению ценностей. Зовут его Манфред Торп.

– Иди ты.[53]

Он оседлал стул рядом с ней.

– Представь себе. Он сказал, что имя Манфред повторяется в его семье уже тысячу лет. В каждом поколении одного из мальчиков обязательно называют этим именем, и ему, как он выразился, не повезло вытянуть жребий.

– Ты хорошо знаешь его?

– Встречались всего один раз.

– Тем не менее он успел рассказать тебе все это.

Брайан пожал плечами:

– Людям нравится болтать со мной. И отец мой был таким же.

– А все-таки кто был твоим отцом? – Она повернулась к нему вместе со стулом. – Родным отцом?

– Джейми Олден, – весело ответил он. – Но все звали его Джейми Неуловимый.

– Почему?

– Он отовсюду убегал, – ответил он, покачав головой. – Сбежал из армии, не дослужив срока, раз двадцать устраивался на работу и тут же оставлял ее, бросил трех жен до того, как сошелся с моей матерью, и еще двух после нее. Он то появлялся в моей жизни, то исчезал, пока однажды не попытался ограбить одного ювелира в Филадельфии. Но он нерасчетливо выбрал жертву. Ювелир был вооружен до зубов, а Джейми не умел толком обращаться с оружием, и тот его пристрелил. – Брайан пожал плечами. – «Кто с мечом к нам придет…»

– Когда это случилось?

Он посмотрел на потолок, роясь в своей памяти:

– Когда я играл в «Тринити».

– Когда тебя выперли оттуда?

В ответ на ее выпад он вздернул подбородок, криво усмехнулся и некоторое время пристально смотрел на Рейчел, потом кивнул:

– Ну да, я узнал о смерти отца, а на следующий день выбил дух из нашего преподавателя Найджела Роулинса.

– Вантузом.

– Он просто попался мне под руку, – сказал Брайан и вдруг рассмеялся.

– Да?

– Это был славный день.

Она покачала головой:

– Тебя выгнали из театральной школы за нападение на преподавателя.

– И за его избиение, – кивнул он.

– Не вижу в этом ничего славного.

– Я действовал инстинктивно. Он гнобил Калеба, и я понял, что должен это сделать. А Найджел не потерял работу и, возможно, до сих пор обучает своим никчемным методом и дает грошовые советы. Но готов поставить свою долю от семидесяти миллионов, что больше он ни с кем не обращался так, как с Калебом и другими несчастными до него. В его башке засела мысль о том, что кто-нибудь из учеников может сойти с катушек à la Брайан Олден и придушить его вантузом. Поэтому в тот день я выполнил свой долг.

– А я? – спросила Рейчел, задумавшись.

– Что «ты»?

– Я не действую под влиянием инстинктов и не воюю с ветряными мельницами.

– Действуешь и воюешь, просто ты немного отвыкла от этого. Но теперь это в прошлом, малыш.

– Не называй меня малышом.

– О’кей.

– Сколько лет ты прокручиваешь аферу с шахтой? Четыре года?

Он задумался:

– Да, примерно.

– А сколько времени ты прикидываешься Брайаном Делакруа?

– В общей сложности около двадцати лет с перерывами, – ответил он слегка пристыженно.

– А зачем?

Брайан надолго задумался, словно никогда не задавал себе этот вопрос.

– Там, в Провиденсе, я однажды вышел в вечернюю смену, и другой работник пиццерии сказал мне, что в баре напротив сидит мой двойник. Я пошел туда – и точно, там был Брайан Делакруа с друзьями, у которых явно водились деньги, и стайкой шикарных девиц. Короче говоря, я проторчал в баре достаточно долго, для того чтобы выяснить, какое пальто на вешалке принадлежит ему, и украл его. Прекрасное черное кашемировое пальто с красной, как кровь, подкладкой. Каждый раз, надевая его, я чувствовал… – он запнулся, подыскивая слово, – свою значительность. – Взгляд Брайана сделался таким же, как у маленького мальчика в магазине игрушек. – Конечно, в Провиденсе я не мог часто носить это пальто, слишком велик был риск встретиться с хозяином. Но когда меня выгнали из «Тринити», я уехал в Нью-Йорк и там появлялся в нем повсюду. Когда надо было устроиться на работу, я надевал пальто и устраивался. Когда мне нравилась женщина, я надевал пальто, и – алле-гоп! – женщина оказывалась в моей постели. Разумеется, я быстро понял, что дело не в самом пальто. Дело было в том, что́ оно скрывало.

Рейчел посмотрела на него, прищурившись.