Когда поёт Флейта Любви (СИ)

Как в ответ на ее мысли, в проходе палатки появилась мрачная фигура. Женщины инстинктивно вздрогнули и прижались друг ко другу, но их быстро вытолкали на улицу. Население деревни собралось около палатки. Воины, участвовавшие в набеге, стояли чуть в стороне. Боевая раскраска еще не была смыта с их лиц. Лишь индеец, который не позволил убить женщин, стоял немного поодаль от налетчиков и, казалось, безучастно наблюдал за происходящим.

Дальше началась действо, о значении которого можно было только догадываться. Налетчики один за другим выходили перед народом и что-то пафосно рассказывали соплеменникам на своем грубом гортанном языке. Анита предположила, что они делились историями своих «подвигов». Когда истории исчерпались, женщин вывели в центр и начали… делить! Аниту и Майру забрал индеец с самой зловещей раскраской. Остальные три женщины «отошли» трем другим апачам.

Анита с ужасом подумала о том, что же этот индеец собирается с ними делать. Не похоже, что их хотят убить. Возможно, их будут как-то использовать. Но как? Мысль о том, что апач совершит над нею насилие, приводила девушку в полное отчаяние. Любую смерть она предпочла бы надругательству над своим телом.

Между тем женщин отвели по разным сторонам деревни. Анита и Майра оказались в ветхой и старой палатке. Полом служила утоптанная земля. Больше здесь не было совершенно ничего.

Руки их по-прежнему были связаны. Их оставили в таком положении до самого утра. Прижавшись друг ко другу, они уснули прямо на земле, взывая к Богу и моля о быстрой смерти.

Утром, едва только забрезжил рассвет, в палатку вошла грозная индейская женщина, и, грубо растолкав пленниц, вывела их на улицу. Солнце величественно поднималось над горизонтом, освещая мир своим ярким ласковым светом. Но эта красота казалась даже неуместной для этого мрачного и страшного места.

Деревня потихоньку просыпалась. У некоторых палаток появлялись женщины, чтобы развести костры или заняться выделкой шкур.

Индианка привела пленниц к соседней палатке, где трудились еще две индейские женщины. В воздухе стоял отвратительный запах. Он исходил из сосуда с какой-то густой субстанцией. Было похоже на то, что внутренности животных перемешали с кислым молоком. Женщины тщательно втирали эту жидкость в свежие шкуры животных. Индианка усадила пленниц на корягу, развязала им руки и жестом приказала делать то же самое. В этот момент Анита поняла, что их оставили в живых, как рабынь для выполнения работ. Эта мысль принесла ей даже некоторое облегчение. Труда она никогда не боялась, и даже самые неприятные и грязные работы могла выполнить смиренно и в простоте. Единственное, чего она не могла перенести — это прикосновения мужчины.

Майре, очевидно, было крайне тяжело опустить руку в мерзко пахнущий сосуд, но страх смерти стал выше отвращения, поэтому она тоже начала послушно втирать эту субстанцию в шкуру бизона, хотя движения ее были медленными и неумелыми.

Анита с легкостью влилась в работу. Жизнь на побережье сделала ее мастером ручных дел. Скорость и легкость, с которыми она покоряла любые ремесла, была ее наградой за усердие, смирение и трудолюбие.

Через несколько часов, когда в деревне уже вовсю кипела жизнь, шкуры для обработки закончились, и индианка показала, как нужно вымачивать другие шкуры в воде. Пленницы были очень голодны, но пищу им никто не предлагал.

До самого вечера они занимались работой и были уже сильно вымотаны, и лишь только на заходе солнца им позволили вернуться в их пустую палатку, оставив несколько лепешек и кувшин с водой.

Поев немного, Майра начала плакать.

— Я не хочу жить, — в отчаянии простонала она, на что Анита ответила:

— Не надо так! Все еще может измениться!

— Но Джона больше нет! — воскликнула женщина и начала рыдать пуще прежнего.

Анита не нашлась, что ответить. Она не потеряла близкого человека. Ей было проще. Но быть в рабстве — это действительно очень тяжело и страшно.

Девушки прижались друг ко другу и попытались уснуть. И хотя Анита была невероятно уставшей, сон к ней не шел.

Почему-то ей живо вспомнился раненый апач, которому она помогла семь лет назад. Где он сейчас? Жив ли еще? Может ли он быть жителем этой деревни? Нет, Анита не смела надеяться на то, что он мог бы оказаться здесь, узнать ее и помочь ей в знак благодарности. Шансы на это были слишком ничтожны.

Во-первых, он мог уже много раз погибнуть за эти годы. Во-вторых, он вряд ли узнал бы ее в лицо, потому что она все время носила платок. В-третьих, кто сказал, что он ей благодарен? Возможно, он и сам был не против сделать ее рабыней даже тогда. Поэтому, не нужно даже думать о таком.

Но как же выживать теперь? За что цепляться, чтобы не сойти с ума от страха и безысходности? Анита начала молиться. По ее щекам потекли слезы: слезы скорби, усталости, страха и неопределенности, но, чем дольше она молилась, тем легче у нее становилось на душе. Возможно, их не убьют. Возможно, к ним начнут относиться лучше, если они станут усердными и полезными.