Когда погаснут звезды

Пара падших ангельских Антиподов, давным-давно со скрипом отворивших тяжелые, чугунные створки адских ворот, более их не закрывали и трудились во всю. Грешников было так много, что бедные привратники Антимира валились с ног, обыскивая, ощупывая, облизывая и покусывая прущих на них плотной толпой душ тех, кто закончил земной путь и теперь искал пристанища здесь, в загробном мире.

Где-то посредине между Раем и Адом располагался Перекресток, среднего уровня вибраций слой, в серых, спокойных тонах, и приглушенным музыкальным сопровождением, а также с возможностью посещения, хоть и кратковременного, родственниками прибывшего.

Хранители поднимали тонкое естество (душу) новопреставленного именно сюда, на развилку двух дорог, одна вверх – другая вниз.

К величайшему изумлению привратников Рая все без исключения выбирали черный тоннель, низвергающий в Ад, что было поразительно, ведь никаких препон для вознесения в Рай, где ждал Отец, не существовало. Разговоры о кармическом грузе, якобы гирями на ногах утягивающем в черные воды Ахерона, являлись неистиной. Да, наработанное за воплощение отягощало, но, взвалив на плечи ношу сию, можно и должно, подниматься к вратам Рая. Одна душа продемонстрировала это человекам прямо там, на Земле. Всяк воплощенный после Иисуса, зная о кресте и Голгофе, напрочь выбрасывал это знание на Перекрестке. Рай, наичудеснейшее место, обитель Отца, наполненная дыханием Его и светом, пустовал, несмотря на отчаянные подсказки Творца детям своим и откровенную шпаргалку в виде Христа.

Ангел, тот, что отвечал за левую створку врат, некоторое время поглядывал на Перекресток, не появится ли кто, но ни родственников-ожидающих, ни поднимающегося Хранителя не наблюдалось, и он обратился к напарнику:

– Тоска.

Задремавший было Правый встрепенулся:

– Что тоска?

Стоя рядом эоны лет, Ангелы знали всю подноготную друг друга, до трехсотого колена (дальнейшее копание становилось противным), покончив с родственниками и пересказав все известные анекдоты, они стали придумывать их (увы, выходило несмешно), а безысходность положения заставила даже предаться сплетням, что было совсем недостойно их ангельских чинов, которые (сплетни), в свою очередь, довольно быстро закончились по причине благого поведения окружающих, ну а адские чертоги, полные подобного добра, плохо просматривались и прослушивались сверху.

– Ну хоть бы одна душенька заглянула, – заныл Левый, – у нас же хорошо.

Правый был старше и опытнее напарника, прежде чем занять пост привратника, он помыкался в рядах Воинства Света, работал клерком у Иерарха кармического Совета и, наконец, был удостоен чести выполнять роль Ангела Хранителя одного из апостолов, по этическим соображением его земного имени он не называл. Левый же поступил по обмену из другой галактики, отчего многих тонкостей человеческой души не понимал.

– Им стыдно, – коротко ответил Правый, вспомнив, как «поднимал» своего апостола.

– Не понял, – брови у Левого привратника неприлично вылезли на гладкий, как у младенца, лоб.

– Душе человеческой стыдно, – со знанием дела продолжил Правый, – за содеянное. Она боится предстать пред Очами Его, посему выбирает мучения в Аду.

Левый поразился такой логике, эмоциональное тело обитателей земли было недоступно существам его мира, и поступки здешних душ казались странными, по крайней мере, на первый взгляд. Он скептически покачал головой, намереваясь высказаться по поводу столь повышенной чувствительности к сотворчеству, да еще и направляемому свободным выбором (дай мне волю, я сам бы не стоял, как вкопанный с дурацкой улыбочкой, в ожидании непонятно кого и неизвестно, когда, а развалился бы на шелковистой райской травке, если кто и подойдет, так постучит), как вдруг, краем глаза, заметил некоторое движение на слое Перекрестка.

– Похоже, новенький, – радостно сообщил он напарнику.

Правому, а он с удовольствием бы размял спину, но, нельзя, пришлось просто опустить глаза вниз. На Перекресток выплыл хранитель, держа за руку древнюю старушку, из встречающих было только едва заметное, слабо светящееся облачко того существа, что жило у бабки в качестве собачки. Белесое пятнышко радостно подскочило к вошедшей и устроилось между ног. Женщина недоуменно озиралась вокруг, а ее Хранитель, протянув руку вверх, получил из сферы сияния кармического Совета прозрачный сверток. Обняв за плечи бабулю, он передал ей документ и почтительно отдалился, с замиранием сердца ожидая ее выбора. Белоснежный тоннель взмывал вверх, прямо к ногам привратников, черная труба падала вниз, упираясь в конец стонущей, многочисленной очереди.

– Ну, – нетерпеливо заерзал Левый.

Его компаньон оценивающе разглядывал ауру гостьи, судя по выражению лица Ангела, сканирование шло успешно. Наконец, изучив все, что хотел, Правый авторитетно заявил:

– Монашка, Христова невеста, сердце остановилось само, ночью, весьма безболезненный переход.