Когда погиб Милован

— Нет, твое передвижение никто не ограничивает, но в первую очередь необходимо наладить дела во Франции. Много говорить не стану, подробные инструкции ты получишь на месте. Дело не новое, справишься, я лишь хочу немножко ознакомить тебя с положением во Франции. Только в 1942 году мы начали применять там жесткие репрессивные меры, до этого Франция возмещала оккупационные расходы. Сейчас мы вывозим оттуда к тому же промышленные товары и продукты питания. Всем этим занимаются специальные службы, и подключать к ним тебя мы не будем. Работа у них налажена. В последнее время мною хлопот доставляет движение Сопротивления. Петэн помогает нам чем может, но Сопротивление достигло таких размеров, что сам он уже не может принять какие-либо существенные меры. Мы включились в борьбу с французским Сопротивлением. В 1942 году в концлагеря было отправлено 104 эшелона с заключенными, а в 1943 году только за каких-то полгода — 242 эшелона, в том числе несколько эшелонов с женщинами и детьми. Сейчас я подхожу к самому главному. Борьба по сдаче ценностей во Франции не велась, до конца 1942 года это почти не имело смысла. Сейчас, когда в концлагеря отправляются сотни эшелонов в год, когда расстреливаются тысячи заложников, твоя служба, Эльза, нужна во Франции. В руках солдат и офицеров наших оккупационных войск сосредоточены большие ценности. От твоего умения, опыта зависит многое. Эффект может быть потрясающий! — заключил Штольц.

— Только при поддержке высшего офицерства наших войск во Франции я смогу добиться успеха. У меня должны быть приказы, касающиеся непосредственно оккупационных войск во Франции.

— Такие приказы уже туда отосланы, копии их полу, лишь у секретаря. У него подготовлены все необходимые для тебя документы.

Штольц нажал кнопку вызова. Тотчас дверь открылась, и на пороге появился секретарь.

— Слушаю вас, господин штандартенфюрер.

— Принесите документы, подготовленные для Миллер.

Спустя несколько минут Эльза держала в руках портфель, который вручил ей секретарь Штольца. Провожая ее до двери, штандартенфюрер спросил:

— Вопросы ко мне есть?

— Есть просьба. Как только мои подчиненные прибудут в Берлин, прошу переправить их во Францию. Работы там, как я поняла, много, и времени на отдых у нас сейчас нет.

— Не беспокойся, Эльза. Мы сразу же отправим их самолетом. Пусть это не волнует тебя. Что еще ты хотела бы узнать?

— Ценности во Франции будут сдаваться в оккупационный банк?

— Этим вопросом будет заниматься Герфт. Сдавать ценности не спеши.

— Понятно. Герфт будет в моем подчинении? — не удержалась от вопроса Эльза.

— Нет. Он будет получать инструкции непосредственно от начальника управления.

— Я так и думала.

— Ты не довольна?

— Нет. Мне хотелось бы, чтобы все операции, касающиеся ценностей, были проведены четко и чисто. А Герфт любит играть на публику.

— Что ты предлагаешь?

— Операции должны согласовываться со мной, и в них должен принимать участие кто-то из моих людей. Я не желаю, чтобы ошибки Герфта записывали за мной.

— Хорошо, — согласился с доводами Миллер штандартенфюрер. — Пусть будет по твоему. Герфт будет согласовывать с тобой свои действия.

— В таком случае больше вопросов нет, — улыбнулась Эльза.

XII

Эльза решила передать шифровку через Отто Шальца — резидента бывшей чехословацкой агентуры, а теперь мастера парикмахерской «Драгун».

Оформив все документы, она из управления поспешила в пансион. Машина Штольца, находившаяся в ее распоряжении, была как нельзя кстати. Ведь успеть надо было многое.

В пансионе Миллер переоделась в гражданскую одежду, зашифровала информацию и быстро сбежала вниз.

От постоянной спешки, волнения Эльза раскраснелась, волосы крупными локонами спадали ей на плечи. Стройная, подтянутая, она была прелестна. Водитель Штольца с восхищением произнес:

— Фрау оберст-лейтенант, я не встречал женщин красивее вас.

— Унтер-офицер, не говорите глупостей, везите меня на Вильгельмштрассе, — отрезала Миллер командным тоном.

Машина плавно тронулась с места и помчалась улицами Берлина. Когда до парикмахерской «Драгун» осталось не более квартала, Эльза приказала остановиться. Не торопясь, с видом женщины, которой спешить некуда, она направилась в парикмахерскую. Дорогой внимательно осматривала обе стороны улицы, пытаясь установить, нет ли слежки за домом. Ничего подозрительного не заметила.

Отто Шальц работал на старом месте, сооружая замысловатую прическу полной женщине лет пятидесяти. Эльзу он заметил, как только она вошла. По его удивленному взгляду Миллер поняла, что он ее узнал, но не ожидал здесь увидеть.

В общем-то, это была нормальная реакция на ее визит. После того как Эльза передала агентуру Отто Шальца бывшему хозяину ресторана «Викинг», приходить сюда ей не следовало бы, и только по той причине, что больше ни с кем связаться до отъезда во Францию не было возможности, Миллер решилась на этот шаг.