Когда погиб Милован

— Могла провалиться операция, которой вы придаете большое значение. Я хочу, чтобы впредь, при выполнении подобных операций, во мне видели прямого соучастника, чтобы со мной и моим заместителем Гардекопфом считались, а не ставили нас перед свершившимся фактом.

— Этот вопрос я утрясу. Вам с Герфтом еще придется работать вместе, поверьте мне, больше подобных недоразумений не будет.

— Благодарю вас.

— А теперь дайте мне инвентарную ведомость ценностей.

Эльза вынула из кармана два листа бумаги, сложенные вчетверо, и протянула начальнику управления. Он просмотрел ровные ряды строк и, довольный, улыбнулся.

— Вы поработали неплохо, оберст-лейтенант Миллер.

— Гауптман Миллер, — поправила шефа Эльза.

— С этого момента — оберст-лейтенант. За отличную службу по сбору ценностей вам и Гардекопфу присвоено внеочередное звание. Приказ — у Штольца. Он же дает новое задание.

— Благодарю вас за высокую оценку моих заслуг, — скромно произнесла Эльза.

— Вы заслужили это повышение в звании.

— Еще раз благодарю вас.

— Вы с Гардекопфом никогда не подводили меня, и я не забываю тех, кто верно служит фюреру. Вам, Гардекопф, присвоено звание майора.

— Я оправдаю ваше доверие, — Гардекопф вытянулся по стойке «смирно».

— Вы свободны, майор Гардекопф. Зайдите к штандартенфюреру Штольцу, он ждет вас.

— Слушаюсь.

Новоиспеченный майор четко повернулся и вышел. Начальник управления какое-то время испытующе смотрел на Миллер, затем спросил:

— Эльза, ты не задумывалась, почему такая секретность соблюдалась во время этой операции?

— Я догадываюсь, чем это вызвано, — медленно проговорила Эльза. — Тем, что мы сделали сейчас, ведомства Бормана и Риббентропа занимаются уже определенный период времени.

— Вот это осведомленность! Откуда тебе известно?

— Со слов наших сотрудников.

— Я не спрашиваю, кто тебе сообщил эту новость, но предупреждаю: твое любопытство мне не нравится. В нашем деле каждый должен знать то, что положено ему знать по службе.

— Этот вопрос заинтересовал меня потому, что ценности, собранные моими людьми, могли уйти по нежелательным каналам.

— Объясни, что это значит.

— Занимаясь сбором ценностей, я видела многих высокопоставленных офицеров вермахта, променявших честь солдата на драгоценные камни и золото. Когда Герфт приказал мне оставить чемодан и садиться в автомобиль, я насторожилась. У вас не было повода не доверять мне и моим людям, за столько времени никто из нас ни разу не пытался обогатиться за счет собранных ценностей. Поэтому я отказалась передать ему чемодан, а в самолете вынуждена была осторожно выведать у него все, что ему известно о ценностях.

— Ты поступила правильно. Ценности останутся у меня, ими будут заниматься другие люди. А ты с Гардекопфом сегодня же вылетишь во Францию, твои подчиненные тоже будут доставлены туда самолетом.

Миллер озадачила такая спешка. Ей необходимо было связаться с бывшим хозяином ресторана «Викинг» и передать информацию для Центра. А времени у нее в обрез.

— Нам можно будет привести себя в порядок с дороги? — спросила она.

— Двух часов вам хватит?

— Думаю, хватит.

— Отлично. Передашь Штольцу, что я разрешил вам пробыть в Берлине два часа для устройства личных дел.

— Благодарю.

— Устала, девочка? — Штольц, улыбаясь, смотрел на Эльзу.

— Есть немного.

— Ничего, во Франции отдохнешь, это — не Россия.

— Мне разрешено два часа побыть дома, привести себя в порядок. Я все-таки еду во Францию, не помешало бы и прическу поправить, — кокетливо молвила Эльза.

— На аэродроме ты должна быть через четыре часа. Мой автомобиль в твоем распоряжении. Так что времени у тебя хватит и на прическу.

— Спасибо, господин штандартенфюрер.

— Как настроение у начальника управления?

— Доволен, не ожидал ценностей на такую сумму.

— Это очень хорошо, что он доволен. Я просил его дослать тебя в Швейцарию для контроля за агентами, сдающими ценности в банки. Он ответил, что добыть их намного труднее, чем сдать. С полгода тебе придется поездить по Европе, а там, будем надеяться, прочно осядешь в управлении.

— В настоящее время я должна безвыездно находиться во Франции?