Когда погиб Милован. Часть 2

— Объяснишь, что, по данным абвера, Ганидек работал не один и ты намерен был выявить его связи.

— На кого из абвера мне ссылаться? — пожал плечами Нейс.

— На оберст-лейтенанта Миллер.

— Тебя ожидают неприятности, Эльза.

— Пусть это тебя не волнует. У меня здесь другие обязанности.

— Эльза, мне очень не хочется впутывать тебя в это дело. Другого выхода нет?

— Твоему начальству нужен виновный в провале операции. Так найди его. Если ты правильно и вовремя составишь донесение по этому поводу, то и без упоминания обо мне выйдешь из создавшегося положения. Агент, шедший сзади, потерял на несколько минут первого агента, в результате чего Хатт ушел, а первый номер погиб.

— Эльза, у тебя светлая голова! Закажи мне Берлин. Я очень волнуюсь.

Эльза сняла трубку, заказала номер, названный Густавом, и собралась уходить. Удивленный Нейс спросил:

— Ты покидаешь меня?

— Я подожду, пока ты переговоришь со своим начальством, в приемной.

— Оставайся здесь, я доверяю тебе.

— Не надо, Густав. Ты уже наломал дров, и сейчас тебе надо избегать ошибок. Когда переговоришь с Берлином, позовешь меня.

— Хорошо, — с благодарностью посмотрел на Эльзу Нейс.

Миллер ожидала в приемной, когда появился Ваден.

— Почему вы не в своем кабинете? Гардекопф сказал, что вы уединились с кузеном.

— Густав звонит из моего кабинета в Берлин.

— Было бы неплохо, если бы кто-то из нас присутствовал при его разговоре.

— Мне это совершенно ни к чему. А если вам так хочется присутствовать при разговоре Нейса с Берлином, зайдите в кабинет.

— Но ведь мы с вами договаривались…

Эльза резко перебила Вадена:

— Я помню, о чем мы говорили с вами. У Густава нет ни малейшего шанса свалить бегство Ганидека на кого-нибудь другого. Я не желаю слушать, как он будет оправдываться перед начальством. Вы, Курт, лучше расскажите, какие успехи у поисковых групп?

— В двух местах, во время проверки документов, мои люди наткнулись на террористов. Завязалась перестрелка, несколько солдат ранено. Убито семь французов. А так все спокойно. — Он вздохнул. — Ганидека и его соообщника нигде нет.

— Как вели себя мои подчиненные? — поинтересовалась Миллер.

— Отличные парни, я завидую вам, фрау оберст-лейтенант.

Ваден неожиданно замялся и сказал:

— Эльза, я хотел поговорить с вами. Майор Нейталь был очень дружен с Ганидеком.

— Я знала, что вы заведете речь об этом, но ведь вы тоже не пренебрегали услугами капитана.

В глазах Вадена мелькнул испуг.

— Но я не дружил и не кутил с ним.

— Ну хорошо. И что дальше?

— А не мог Ганидек завербовать Нейталя?

— Не знаю, но почему вы задаете этот вопрос мне? — пожала плечами Миллер.

— Нейталь был несколько дней вашим подчиненным.

— И в течение нескольких лет вашим другом, — отрезала Эльза.

— Последнее время мы с ним не дружили. И потом, я ведь сам посоветовал вам убрать его отсюда.

Эльзе порядком надоела болтовня Вадена, и она решила проучить его.

— Если Нейталь был завербован Ганидеком, не исключена возможность, что им же были завербованы и вы, Курт. Джона Хатта здесь, во Франции, вполне устраивал один из вас, другой нужен был ему в Германии. Все так и получилось, и вы помогли этому.

— Эльза, это очень тяжелое подозрение. Вы забыли, что мы все-таки родственники.

— А разве Густав — не ваш родственник? Он пытался взять Ганидека, у него не вышло. Сейчас на нем лежит большая вина, но все же ей можно найти оправдание, если то, о чем мы с вами сейчас говорили, передать в Берлин. Такой информации придадут значение…

— Но это же неправда! — воскликнул Ваден.

— Возможно, это простое стечение обстоятельств, но утверждать что-либо было бы неосмотрительно с моей стороны.

Лицо у начальника полевой жандармерии стало белым, как известь, не лицо — маска.

— Значит я, оберст-лейтенант Ваден, буду обвинен в шпионаже против рейха?

— Если вы будете во всем слушать меня, я не стану сообщать в Берлин о своих подозрениях.

— Я сделаю все, что вы прикажете, фрау оберст-лейтенант. — Ваден безвольно склонил голову.

— Ну зачем так официально, Курт? Все-таки мы родственники…

Ваден молчал, вытирая носовым платком пот, обильно выступивший на лбу. Затем, глядя в сторону, тихо сказал:

— Прости меня, Эльза. Ты уничтожила меня одним ударом. Я всегда буду у тебя на крючке.

— Курт, не принимай близко к сердцу. Мы останемся не только родственниками, но и друзьями.

— Эльза, ты не обидишься, если я сделаю тебе одно замечание? — Ваден немного успокоился. — Ты на глазах у подчиненных забрала из «Оазиса» русского и повезла его сюда. Русским, находящимся во Франции, я верю не больше, чем «маки».

Миллер рассмеялась.

— Я вижу, ты решил прижать меня к стенке. Попробуй!

— Я не уверен, что не попаду в глупое положение.

— Но попытаться стоит.

— Хорошо. Объясни мне, как выглядел такой поступок в глазах твоих подчиненных?

— А никак. Они привыкли к подобным встречам. Служба у меня такая, Курт.

— Ты уверена в этом русском? Он оказывал тебе услуги?

— Он такой же русский, как ты эфиоп. Он — немец. Причем в чине чуть ли не нашем.

Не давая опомниться Вадену, Эльза продолжала: