Когда поют деревья

Аннализа кожей ощущала, как ее сверлят взглядами. Расизм и классовая дискриминация были знакомы ей не понаслышке, но впервые она сталкивалась лицом к лицу и с тем и с другим одновременно.

– Ты доволен, отец? – спросил Томас. – Роль хама, как обычно, тебе к лицу.

– Томас, – оборвала его Элизабет. – Здесь твоя сестра.

Аннализа взглянула на Эмму – однако девочка словно не слышала, что о ней говорят.

– Я и в самом деле доволен, – ответил Томасу мистер Барнс. И добавил: – Я ценю прямоту и смелость Аннализы. Но, несмотря на это, мы с твоей матерью, Томас, против серьезных отношений между вами. Зимой можете сколько угодно играть в любовь. Только проследите, чтобы на этом все и закончилось.

– Ты издеваешься? – воскликнул Томас, швыряя салфетку и вскакивая из-за стола. Он оглянулся на мать: – И ты не скажешь ни слова против? Да что вы понимаете в отношениях? Хуже вас советчиков не найти!

Миссис Барнс указала на стул и одними губами произнесла:

– Сядь.

Она украдкой обвела взглядом зал – явно в ужасе от того, что они устроили сцену.

– Не смей так с нами разговаривать, – добавил мистер Барнс.

Томас положил руку Аннализе на плечо, давая знак присоединиться к нему.

– Как разговаривать? – переспросил он. – Ты сам-то себя слышишь? По-твоему, ты можешь указывать мне, с кем встречаться? О, тогда ты глубоко ошибаешься.

Мистер Барнс недовольно откинулся на стуле с таким видом, словно его окружали одни идиоты.

– Семье из Давенпорта с сильными корнями нужна хорошая партия. Поверь, вы разрушите друг другу жизнь. Так подсказывает мне опыт. Страсть – это, конечно, хорошо, но когда вы познакомитесь ближе, то поймете, что между вами нет ничего общего. Извини, что развеял твои розовые иллюзии.

Он залпом допил коктейль.

«Может, Nonna и в самом деле была права?» – подумала Аннализа. Она не стала ввязываться в дальнейшую перепалку с Биллом Барнсом и посмотрела на мать Томаса, сверлившую суп таким взглядом, будто хотела, чтобы он разверзся перед ней, повторив чудо Моисея.

– Спасибо за обед, миссис Барнс.

Повернувшись к Эмме, девушка добавила:

– До скорой встречи.

Эмма покачала головой.

– Жаль, что так получилось.

Аннализа заставила себя ей подмигнуть.

Встав из-за стола, она вместе с Томасом пересекла обеденный зал. Остальные гости, бросив дела, наблюдали за уходящей парой.

Томас и Аннализа молча забрали пальто и заговорили, только выйдя на холод под звездами. Шагая к машине, Томас оглянулся и взял девушку за руку.

– Как он мог такое наговорить, – с отвращением покачал молодой человек головой.

Аннализа сжала его руку:

– Я не стала из-за них думать о тебе хуже. Все нормально.

– Вовсе нет! – отрезал Томас, отвернувшись от нее. – Где это слыхано – чтобы сын ненавидел отца? А вот я его ненавижу. Мать просто смотрит, как все катится к черту. Такая покорная… Неудивительно, что Эмма сходит с ума.

Они тронулись по запорошенной снегом дороге. Загородный клуб таял в зеркале заднего обзора, а в голове у девушки все вертелась мысль, что они взяли на себя слишком много. Они ехали в молчании до самого Миллза.

Припарковавшись, Томас пошел провожать Аннализу домой. Nonna сидела в гостиной в любимом кресле и смотрела новости. Слышала она плоховато, поэтому выкрутила звук погромче. По телевизору говорили что-то о Фреде Хэмптоне.

– Добрый вечер, миссис Манкузо, – громко сказал Томас, перекрикивая новости. – Я только зашел поздороваться.

– Какой ты молодец! – откликнулась Nonna. На столике рядом с ней стоял стаканчик бренди.

Аннализа подошла, чтобы убавить громкость. Диктор рассказывал о последствиях гибели Хэмптона, произошедшей в Чикаго несколько дней назад. Смерть лидера партии «Черные Пантеры» вызвала много толков и еще сильнее всколыхнула страну. «Пантеры» утверждали, что агенты ФБР вломились к Хэмптону в дом и хладнокровно застрелили его, спящего в постели.

Аннализа переключилась на Томаса, слушая, как он в очередной раз пытается очаровать бабушку. Новости напомнили, как сильно ей хотелось покинуть захудалый городок с его ограниченными в суждениях жителями. Сегодня мистер Барнс очень доходчиво обрисовал ей эту картину. Сколько можно прятаться в коконе? Если она хочет узнать, что творится в мире, единственный способ – уехать отсюда.

– Мой отец сегодня вел себя с вашей внучкой отвратительно, – признался бабушке Томас. – Честное слово, мне очень стыдно.

Nonna огорченно опустила плечи.

– Жаль это слышать.

– Я все время говорю Аннализе: ей очень повезло с семьей. – Томас натянуто улыбнулся. – Да что тут говорить. Спокойной ночи. Мне пора ехать: надо узнать, как там сестра.

Аннализа вышла с ним на крыльцо и взяла его за руку.

– Все хорошо, – снова повторила она, слушая тихий перезвон ветряных колокольчиков.

Томас повернулся в ней лицом; изо рта у него вырывался пар.

– Я бы хотел, чтобы все было иначе.

– Послушай, – набравшись храбрости, сказала девушка, – что бы ни говорил твой отец – нас это не касается. Я вовсе не собираюсь осуждать тебя из-за твоей семьи.

– Спасибо. – Томас наклонился и поцеловал ее в губы. – Я завтра позвоню, ты не против? По крайней мере, с этим делом мы покончили.