Когда порвется нить

Энтони мог с уверенностью заявить о своей победе — пока мог. Бен был разочарован, но не отчаивался. Настоящие и долгосрочные перемены потребуют времени — он это понимал, — и для них необходимо больше, чем просто яркие вспышки противостояния. Но шаги #СплетенныхВместе становились увереннее с каждым днем, они извлекали уроки из предшествующих движений. После международного митинга в январе люди продолжали делиться вкладом коротконитных в их жизнь под хештегом #СплетенныеВместе. Были и выступления на открытых дискуссионных площадках, и сбор средств, и обращения к широкой аудитории в TED Talks. Во многих журналах были опубликованы фотографии коротконитных и активистов #СплетенныхВместе. Персонажи-коротконитные даже начали появляться на телевидении и в художественных фильмах. Той весной южноафриканской девушке из вирусного видео исполнилось двадцать два года, но она решила не открывать свою коробку. Ожидалось, что многие последуют ее примеру.

К тому же будущее самого Бена неожиданно обрело новый смысл. Через несколько месяцев он перережет ленточку в сверкающем новизной научном центре на севере штата, и это станет достойным итогом его почти двухлетней работы. Он сделал предложение женщине, которая его вдохновляла, и — о чудо! — она ответила согласием. Его родители были в восторге. Возможно, он действительно нашел в жизни нечто хорошее, даже с короткой нитью, как обещала ему когда-то листовка группы поддержки.

Стоя у выхода из метро, Бен вдруг подумал о том, что со дня появления коробок прошел целый год. Триста шестьдесят пять дней. Многое в его мире стало другим; многих людей, которые были ему особенно дороги, он встретил за этот оборот планеты вокруг Солнца.

В большой мраморной библиотеке Бен стоял рядом с Морой. Они смотрели на скульптуру дерева высотой почти десять футов, на ветвях которого вместо листьев прорастали нити. На платформе под деревом было написано пятьсот имен.

— Журнал, в котором работает Нина, напечатал статью об этом скульпторе, — сказала Мора. — Говорят, он сотворил целое дерево, взяв чужие нити, но так и не посмотрел на свою. Он сказал, что если бы обнаружил в своей коробке короткую нить, то слишком бы торопился, опасаясь не успеть, а если бы длинную, у него пропал бы стимул работать достаточно быстро.

В другом углу галереи Леа и Нихал смотрели, как по кругу показывают интервью с художником, мужчиной лет сорока, в рубашке с трафаретным рисунком и с тяжелым золотым кулоном на шее. Бен подошел к ним, как раз когда видео началось заново.

— Идея проекта возникла, когда я путешествовал по Японии, — вспоминал скульптор, — и посетил остров Тешима, где в 2010 году мой коллега Кристиан Болтански создал произведение под названием Les Archives du Coeur, или «Архивы сердца», — коллекцию звукозаписей биения сердец людей со всего мира. Я захотел сделать что-то подобное с нитями. Для многих наши нити, как и биение сердца, являются чем-то очень личным, что можем увидеть только мы сами и, возможно, некоторые близкие нам люди. Именно поэтому я хотел создать нечто очень откровенное с этими пятью сотнями нитей, которые принадлежат пяти сотням душ, рожденных в разных городах и разных странах, с нитями разной длины. Но для меня было важно, чтобы ко всем нитям отношение было одинаковым. Зрители никогда не узнают, где чья нить.

Дерево как структура, конечно, сразу пришло мне в голову. Древо жизни. Древо познания. Это напоминание о том, что все мы найдем покой под землей, питая жизнь, которая вырастет над нами.

Нам, людям, свойственно стремление оставить след, который будет напоминать о нас вечно. Мы пишем «Я был здесь» на партах в школе. Рисуем эти слова, распыляя краску на стены. Мы вырезаем их на коре деревьев. Я был здесь. Я хотел, чтобы эта скульптура выполнила ту же миссию, сообщила, что эти люди жили на свете. Перед вами свидетельство того, что эти люди — с их длинными нитями, средней длины и короткими — все они были здесь.

Несколько лет спустя

ХАВЬЕР

Хави оказался образцовым солдатом, которого товарищи по оружию не просто уважали, а искренне любили. И он всегда был готов к любым неожиданностям.

Даже сейчас, когда он в одиночестве готовился встретить то, что, как он знал, знаменует конец его нити, он был готов.

Он написал письмо родителям, в котором рассказал о лжи, положившей начало его карьере военного, и спрятал его под матрасом своей койки, где, как он знал, кто-нибудь найдет его потом, когда будут упаковывать вещи. Долгие месяцы он размышлял, что и как им сказать, но не мог уйти и оставить родителей горевать в растерянности. Они заслуживали знать правду о подмене и о том, что это был выбор их сына. Хави так и не назвал Джека в своем письме, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы не выдать друга.

Каждое утро Хави привычно проверял под матрасом, на месте ли конверт, слегка касался его кончиками пальцев, прежде чем отправиться на службу.