Когда причиняют добро. Рассказы

В садике только повторяли, что надо ещё понаблюдать. Сообщения от воспитателя, которые он присылал на английском каждый день, в какой-то момент прекратились. Кён могла его понять — писать было не о чем. Его заместитель звонила раз в три дня и сообщала о состоянии Джейми. Ей тоже особо нечего было сказать, поэтому все сообщения были похожи друг на друга. Как-то раз, прежде чем повесить трубку, она сообщила Кён, что в тот день в их группе трое детей получили предупреждение, поскольку разговаривали на корейском во время занятий. Она не назвала имена детей, но казалось, стоит Кён спросить, и имена будут озвучены. Потом заместитель добавила, что для одного из этих детей это было уже второе предупреждение. Кён как будто уловила в её интонациях намёк на то, что надо радоваться, что среди этих детей нет её сына. Повесив трубку, Кён пообещала себе, что если такое повторится ещё раз, то она обязательно напишет жалобу директору садика, где укажет, что воспитатели раскрывают частную информацию других детей и иронизируют над её собственным ребёнком.

В один из дней, когда Кён в очередной раз привезла Джейми в садик, за стойкой в холле никого не оказалось, и она сама, держа сына за руку, пошла к лифту. Занятия уже начались. В тишине коридора ассистентки — одна, вторая, третья, четвёртая, пятая — стояли, ровно выпрямившись и выстроившись друг за другом. Все похожего телосложения и в одинаковой одежде — сложно было сразу угадать, кто из них Анна. Та первая узнала Джейми и широко ему улыбнулась. Её одежда была безукоризненно выглажена. Джейми высвободил руку из материнской ладони и с радостью взял Анну за руку. Она спокойно кивнула Кён в знак приветствия. Кён кивнула в ответ. Анна открыла дверь класса. Джейми покорно зашёл за ней следом.

Узнать личные контактные данные ассистентов было непросто. Если напрямую спросить в садике, это наверняка сочтут странным. Поразмыслив, Кён полезла в свою старую электронную почту. Там она нашла письмо с текстовым документом, содержащим данные всех участников тридцать седьмого потока обучающихся латинским танцам. Имена всех участников были собраны в одном списке — кого-то Кён помнила лучше, кого-то — хуже. Чо Анна. Здесь же был её номер телефона. Кён попробовала позвонить по указанному номеру просто из любопытства. В трубке послышались гудки, которые практически сразу сменил голос Анны. Кён не успела заранее обдумать свою речь, поэтому сказала первое, что пришло на ум:

— Это мама Джейми.

— О, онни[2]! Здравствуй!

«Интересно, а раньше она тоже меня так называла?» — подумала Кён, но не смогла вспомнить. Что она помнила точно: они с Анной ни разу не проводили время наедине без других их общих знакомых. Хотя обращение «онни» и вызвало некоторое замешательство у Кён, оно не было фамильярным. И оно было в разы лучше, чем если бы Анна выбрала официальный тон. Предложение Кён встретиться где-нибудь за пределами детского сада обескуражило Анну. Она объяснила, что и сама была бы не прочь повидаться, но правила запрещают частные встречи преподавателей садика с родителями учащихся.

— У ответственных воспитателей и их заместителей это прямо прописано в договоре. Потому что всегда находятся родители, которые хотят частные уроки для своих детей вне садика. Не знаю, относится ли этот запрет ко мне. Я никакой контракт не подписывала.

Кён испугалась: «Наверняка, объяснив всё это, Анна засомневается и откажется. Должно быть, я сейчас ставлю её в неловкое положение». И Кён затараторила:

— Да я просто хотела встретиться на чашечку кофе в кафе, узнать, как у тебя дела, и ещё, если честно, из-за Джейми. — Кён попыталась взять себя в руки. — Ты же знаешь о его ситуации. Я очень волнуюсь. Если так пойдёт и дальше, я просто сойду с ума.

Кён продолжала в отчаянии:

— Я хочу поговорить о Джейми. Мне больше не с кем это обсудить.

Кён испугалась, что чересчур разоткровенничалась. Анна молчала слишком долго. Кён вжалась ухом в телефон. Ей даже показалось, что она слышит дыхание с той стороны. Потом Анна сказала, когда у неё есть свободное время, чтобы встретиться. Голос её был таким же весёлым, как и до этого.

Анна ждала Кён в чайном доме, расположенном далеко от детского сада. Она сидела с безукоризненно прямой спиной.