Когда придет Волчок

Станислава едва успела окончить школу, как жизнь в стране переменилась сразу и навсегда. Словно она оказалась в пицундском кинотеатре, где после показа симпатичной французской комедии с красивыми героями включили свет, и сразу стали видны обшарпанные кресла и обрюзгшие от беспробудного пьянства лица немолодых писателей. Все стало другим. Союз писателей СССР, еще недавно всесильный властитель и распорядитель судеб литераторов всех мастей, развалился на несколько мелкотравчатых организаций, вечно враждующих между собой. Толстый журнал, который возглавлял отец Стаси, поначалу погряз в долгах, а потом и вовсе закрылся. Писатели – те, кого прежде не печатали, стали активно бороться с «секретарской литературой». Вскоре пошли разоблачительные съезды писателей, и «кто был никем, тот стал всем». Отнюдь не все писатели-правдорубы в брежневско-сусловские годы были диссидентами. Некоторые просто недотягивали до уровня других в силу недостаточной одаренности. Однако они сразу же учуяли: политическая повестка в стране поменялась, появился шанс задвинуть прежде удачливых коллег подальше, а самим занять их место. Зарубежных авторов, симпатизировавших коммунистической идее, тоже внезапно перестали печатать, и Нора Ильинская осталась без работы. Словом, семья «литературного генерала» Ильинского из состоятельной, респектабельной и влиятельной стремительно превратилась в обычную «ячейку общества», обнищавшую на сломе эпох и потому не слишком интересную прежним друзьям.

Поступать в Литературный институт, куда Стасю готовили с детских лет, теперь казалось ей по меньшей мере глупым. Зачем пополнять ряды нищих писателей, почти маргиналов, и входить в профессию, которая в одночасье перестала владеть умами и переехала на обочину новой жизни?

– Поступай-ка ты, дочка, в Инъяз, – посоветовала мать Стасе после долгих семейных споров. – Иностранный язык – всегда верный кусок хлеба. На крайняк, как теперь говорят, будешь репетиторствовать. Ну, а стишки и рассказики можно кропать и в свободное от работы время. Если их вообще кто-нибудь будет печатать, когда ты получишь диплом.

Стася, с детства мечтавшая стать студенткой Литературного института, почувствовала в словах матери жестокую правду. Девушка успела съездить в оба вуза на «Дни открытых дверей», и в итоге сравнение оказалось не в пользу института, готовившего писателей. Бедно одетые непризнанные гении и странноватые поэтессы в нарядах городских сумасшедших вызывали не восхищение, а смех. Стать такой же, как они? Увольте! Студенты Инъяза выглядели намного круче, и Стася, к радости матери, сделала окончательный выбор. Английская спецшкола и репетиторы «от мамы» помогли поступить на педагогический факультет Инъяза без проблем. Два первых курса задумываться о будущем было некогда, а на третий год Станислава поняла, что отныне ее судьба до пенсии – преподавать английский в школе или переводить рекламные тексты в какой-нибудь небольшой фирмочке. А где еще она могла работать? У глав крупных корпораций были свои дети и внуки, болтавшие на английском не хуже аборигенов туманного Альбиона. В общем, Стасе, дочери ранних пенсионеров, золотые горы точно не светили.

В школе молодой учительнице Ильинской поначалу дали немного часов, и она принялась по примеру матери переводить художественную литературу. Труд переводчика в новой реальности стоил сущие копейки, впрочем, особого качества от покет-буков никто и не требовал. Переведя два-три любовных романа, Станислава поняла: она сама может писать не хуже западных авторш. Издатель согласился пойти на риск, но с одним условием: Станислава должна написать книгу из «тамошней» жизни и как бы от имени западного автора. Дескать, нашим российским теткам, замордованным бытом, детьми и пьющими мужьями, не хочется читать про мрак, холод и безнадегу на родных просторах. Мол, отечественным домохозяйкам, как солнце и витамины, необходимы сказки для взрослых – про нездешнюю жизнь, тропические острова в океане и благородных принцев на белых яхтах. Издатель в итоге уточнил: даже не витамины, а легкий «антидепрессант» – вот что нужно отечественным дамам! Ради этой «валерьянки» небогатые пассажирки электричек и утренних вагонов метро охотно отдадут свои кровные. Станислава быстро поняла: стиль и язык в этих творениях – дело десятое. Главное сюжет и скорость написания книги. Максимум – три месяца на покет-бук. Отныне все определяет рынок. Читательницы должны получить то, что хотят. Что ж, они это получат. Как говорят ее героини, «ноу проблем!».