Когда придёт время (СИ)

Джейк не смел вернуться без хоть какого-то результата, и два дня спустя мог только ждать обратной связи, читая сообщения от Эви, число которых уже обозначалось тремя знаками. Он сидел в безлюдном в этот час месте, прислонившись спиной к стене и читал, отмечал самые важные сообщения, чтобы после ответить на них.

В основном Эви делилась впечатлениями и рассказывала о том, что ему уже известно. Но несколько прочитанных сообщений заставили его сжать телефон сильнее.

Эви: Эй, эй! Срочное включение!

Хакермен, пожалуйста! Это важно!

А, ну тебя, потом прочитаешь… Лили (сестра Ханны, если ты забыл) была у неё дома, потому что хотела что-то найти. И у неё получилось! В вещах Ханны был рецепт на какие-то лекарства — я сказала Лили, что сама проверю, что это такое

В общем. Лили узнала по поводу доктора. Это психиатр, который работает в Дасквуде. А таблетки — группа антидепрессантов

«Селективные ингибиторы обратного захвата серотонина». Может, это скажет тебе о чём-то. А ты скажи мне вот что: ты знал, что ей нужно это?

Мы вот нет, хотя были уверены, что хорошо знаем Ханну

Нет. Не знал. Это ещё одна важная вещь о Ханне, о которой он даже не догадывался. Ещё одна причина, по которой ей, вероятно, требовалась помощь, а он не мог ничего сделать. Ещё одна причина…

Джейк вскочил с места, несколько раз тенью пробежал по двору и вернулся к стене.

Бесполезный. Кусок. Дерьма.

Он повторял это, после каждого слова ударяя по стене кулаком. Пока боль окончательно не ослепила. Он смотрел на дрожащие окровавленные руки не в силах даже толком сжать пальцы в кулаки. Отвратительное ощущение беспомощности, но даже оно лучше того необъяснимого мрачного чувства, поглощающего всё его существо день за днём. Боль всегда немного ослабляла власть уничтожающих мыслей. Всегда создавала ощущение, что он почти живой, а не просто существующий последние лет двадцать. Всегда… Снова прислонился к стене спиной, чуть слышно хрипло смеясь.

Боль — это свобода. Свобода — это жизнь. Боль — это жизнь.

Какой бред.

А ведь он думал так многие годы, нёс эту мысль практически лозунгом. Понимание, что извечное разбивание кулаков — это бегство от проблем, но не решение ни одной из них, обрушилось водопадом. Или эта образная чушь возникла в голове из-за нежданного и слишком сильного для летней ночи дождя?

Джейк спрятался под одним из балконов, чтобы не промокнуть до нитки в ожидании звонка. В кармане брюк вибрировал мобильный — игнорировать назойливый шум почти невозможно. Он достал телефон, но увидел не те новости, которых ожидал.

Эви: Хакермен!

Хакерменчик!

Д…

Д., я почти уверена, что ты только что был в онлайне. Скажешь мне что-нибудь?

Вы: Эв… У тебя когда-нибудь было ощущение, что всё идёт не так? Всё, что ты делаешь, неправильно. От твоих действий нет пользы ни для кого. И никого ты не спасёшь, как ни пытайся.

Эви несколько раз начинала набирать сообщение, но передумывала стирала всё. Джейк отчего-то улыбался, глядя на карандаш в углу экрана, хотя весело ему не было точно. Всё это время он был почти уверен, что маленькая помощница — не тот человек, у которого возникают проблемы с подбором слов.

Эви: Хотела бы я тебя обнять прямо сейчас

Вы: Обнять?

Эви: Не знаю, как это работает, но обычно помогает

Д… Если тебе плохо, можешь по крайней мере рассказать мне

Вы: Просто минутная слабость. Я в порядке.

Эви?

Эви: Да?

Вы: Спасибо. Ты знаешь.

Эви: Возвращайся скорее. Мне не хватает общения с тобой

Заблокировав экран, Джейк прижал телефон к себе — жест слишком сентиментальный, непривычный для него, неправильный. От этого короткого разговора он впервые за долгое время улыбнулся искренне. Ему даже не нужны объятия, достаточно нескольких слов, простого внимания, чтобы он вдруг превратился в кого-то настолько слабого… Странно. Может, так выглядит отчаяние?

Джейк медленно поднялся, вышел под дождь, раскинув руки. Отчего-то, стоя под ударами капель, он слегка пошатывался, и случайный человек, увидевший его сейчас, принял бы его за пьяного. Если бы этот человек попытался узнать, чего он хотел в этот момент, Джейк выбрал бы одно слово: кричать. Наконец-то выразить всё, что долгие годы кусало изнутри, бросить все чувства под ночным небом и снова идти дальше.

И всё же либо рвущийся из горла крик был беззвучным, либо желание и возможность снова стояли на разных полюсах Земли.

От утопания в тревожных мыслях отвлёк звонок одного из разовых мобильных. Плохо слушающимися пальцами кое-как достал телефон из кармана и ответил. Голос был знакомым, но Андреас нёс откровенную чушь.

— Доброй ночи, солнышко. Ещё не спишь?

— Что?

— Да-да, мне пришлось задержаться. Срочное дело. Никогда не знаешь, когда привезут архиважные улики для срочного исследования.

Что ж… Андреас шифровался — значит по какой-то причине не мог говорить в открытую. Возможно, излишняя предосторожность. А может, у него были основания подозревать, что разговоры по телефону не слишком конфиденциальны. Джейк только чуть усмехнулся: в эту игру можно играть вдвоём. Стараясь сделать голос как можно тоньше, он произнёс: