Когда приходит любовь

Мое сердечко упало в туфли, потому что если и был для него какой-то риск, то риском этим была Корнелия Браун, потому что, потому что, потому что…

Сестра Олли. Подружка детства Тео. Если он решил больше не рисковать, то у меня нет никакого шанса.

Как только я повесила трубку, я кое-что вспомнила и сразу же перезвонила ему.

— Корнелия, — сказал он, как только снял трубку, хотя я знала, что на его аппарате нет определителя номера. Мы с ним оба эти экраны ненавидели. Он считал, что они вмешиваются в личную жизнь человека. Вдруг человек набрал номер, а потом передумал звонить? Я же считала, что эти экраны — еще один способ украсть у жизни тайну.

— Тео, — начала я и внезапно смутилась. — Я только… я подумала… ну… — мямлила я. — Ты сказал, что приехал в Филадельфию, чтобы рассказать мне о себе и Олли. Почему? Почему ко мне, а не к кому-нибудь еще? — Вы, наверное, понимаете, почему я задала этот вопрос, почему я не могла его не задать. А вы что бы сделали на моем месте?

— Потому что ты моя… — О Господи, что? Мое сердце бешено забилось. — Пара чистых глаз.

— Вот как.

Я подумала: ««Пара чистых глаз» — это не «сердечная привязанность», но все лучше, чем ничего».

— Знаешь, ты ведь как лакмусовая бумажка. Я во все это влип, вот и решил, что ты поможешь мне понять, объяснить, пропал я совсем или еще выберусь.

— Вот как, — повторила я.

Он засмеялся.

— Если честно, мне хотелось, чтобы ты взглянула на меня разок и уверила меня, что все не так плохо.

Я вздохнула. Выиграю или проиграю, но рискну.

— Ты хочешь знать, что я вижу сейчас?

— Мы же по телефону говорим, Корнелия.

— Знаю. Но уж такая я способная. Могу видеть, даже если тебя здесь нет. — Везде и всюду, стоит только закрыть глаза, Тео.

— И что ты видишь сейчас?

— Синяки. Довольно большие, но я видала и похуже. Хочешь знать, что еще?

— Что еще?

— Я вижу человека, в котором еще осталось немного желания рискнуть. Мужчину, который должен продолжать верить.

Последовала пауза.

— Доброй ночи, Корнелия, — сказал Тео своим обычным голосом.

Доброй ночи, милый Тео, доброй ночи, доброй ночи. До свидания.

Дождь никогда не идет, он льет как из ведра. Очень удачная идиома. И вот он собирался залить дом Браунов со снесенной крышей, промочив нас всех до нитки.

В тот вечер моя мама пошла с Клэр в гости к Сандовалам. Дипломатическая миссия, хотя я лично не видела в этом большой нужды. Цивилизованные люди не клеймят родителей за поведение их дочери, какой бы беспечной и неверной она ни была, а Сандовалы были людьми цивилизованными. И, без сомнения, Тео заранее поставил их в известность, объяснив, что в их расставании с Олли никто не виноват, хотя, если подумать, это означает, что виноваты оба. К тому же, а это важнее всего остального, Ингрид и Руди любили Элли и Б., и они отвечали им взаимностью.

Мать вернулась домой через час, а Клэр осталась ужинать.

— Клэр стала рассказывать о шведских блинах голосом, каким люди обычно говорят об Эвересте или луне, так что она еще не закончила, а Ингрид уже отмеряла муку, — сказала моя мать. Затем она подошла ко мне и прикоснулась к моему свитеру. А потом к запястью. И улыбнулась. — Она славная девочка, детка. И она боготворит землю, по которой ты ходишь.

— Взаимно, — призналась я.

— Да, я вижу, — ответила мама. Она отпустила мое запястье, снова улыбнулась и отправилась по каким-то делам, надеясь притушить свое беспокойство по поводу Олли домашними делами — выбиванием ковров и мытьем кафеля в ванной комнате. Если бы на улице не было уже так темно, она наверняка пошла бы в свой сад, где мучила бы какое-нибудь растение, чтобы заставить его хорошо себя вести и давать пышные цветы.

Как и она, я не умела сидеть и думать, но я и не набрасывалась на невинные кусты, особенно в стрессе, я раздумывала над проблемой, пытаясь обсудить ее с кем-то, как вы наверняка уже заметили, и я бы сделала именно это, найдись подходящий слушатель. Мне нужна была Линни. Я могла снять трубку, но Линни ведь из тех, кто выражает эмоции с помощью легкой гримасы, шевелением пальцами, пожатием плечами или просто расширяет или сужает хитрые глаза. Мне нужно, чтобы она была рядом, чтобы она была осязаема. Поэтому, когда мама ушла, я села и стала думать. О Тео. О его потерянности. Но больше я думала о Клэр, о том, как все устроить так, чтобы нам было хорошо. Моя мама состояла в правлении частной школы, которую мы все заканчивали, и не важно, середина года или нет, она сделает все, чтобы Клэр туда приняли. Мартин оставил много денег, он все оставил Клэр, что меня удивило, хотя и не должно было бы. Недостатков у Мартина было много, но когда он умудрялся понять, что правильно, а что нет, он почти всегда поступал правильно. Я была уверена, что адвокат Мартина, Вудс Роулингс, если понадобится, найдет деньги для Клэр. Но я надеялась, что она не будет в них нуждаться. Я найду работу и, возможно, параллельно окончу аспирантуру.