Когда приходит ответ

— Видите, сколько здесь мостиков? — бросил Ростовцев как бы невзначай, показывая на схему ячеек, висящую над столом дежурного.

Сколько ни знал прежде Мартьянов по описаниям и чертежам о работе телефонных реле, но только сейчас, прохаживаясь по линиям и шеренгам станционного зала, взбираясь взглядом по стеллажам, увидел, почувствовал он по-настоящему, как честно, без устали и в каком страшном иногда напряжении трудятся здесь эти электромагнитные работяги. Релейный улей живо отзывается на все события жизни, происходящие за стенами станции. Часы пик — наиболее интенсивных деловых разговоров. Всеобщая суматоха перед праздниками. Встреча Нового года. Дни международных кризисов. Или большой матч на стадионе… И бедные реле вовсю работают своими лапками, стараясь поспеть за желаниями и нетерпением тысяч и тысяч абонентов, разом, словно по уговору, накинувшихся на аппараты. Срочные вызовы, стуки по рычажкам, краткие разговоры и долгие («повис на проводе»), или упорное где-нибудь молчание, несмотря на все звонки… Необъятная жизнь человеческая бьет прибоем из-за бетонных стен по проводам, требуя от послушных реле: «Скорее, скорее, больше, больше соединений!»

В такие дни и часы дежурные техники рыщут все время вдоль линий по стеллажам, не дожидаясь контрольных сигналов: «Внимание, неисправность!» И присматриваются к реле, и прислушиваются к их рабочему шелесту, и следят, нет ли где перегрева. Всеобщий жар перегрузки.

Бдительно приходится охранять бесперебойность этой работы, оберегая колонии искателей и реле от неудобств и грубых прикосновений. И прежде всего от пыли — главного врага всяких контактов. Потому здесь и закрыты ячейки стеклянными щитками. Потому здесь и в стенах такие узкие бойницы вместо окон. Потому здесь и весь персонал облачается в белые халаты и тапочки, снимая за дверью туфли и ботинки, пришедшие с улицы. И уборщицы то и дело шарят по полкам, продувая пылесосами, обмахивая мягкими щеточками, протирая контакты замшей. Строгая релейная гигиена.

Был уже вечер, когда они покинули станцию. Мартьянов потащил Ростовцева к себе поужинать. Наташа, всплеснув руками, кинулась что-нибудь собирать по рецепту старой книги «Советы молодым хозяйкам»: «Если к вам неожиданно приехали гости и в доме ничего нет, то возьмите кусок холодной телятины и т. д.».

Ростовцев, грузный, мешковатый, уютно расположился за столом, будто всегда здесь и сидел, ел с аппетитом все, что ему подкладывали, и тихо, умиротворенно поддакивал тому, что рассказывал Мартьянов Наташе о своих впечатлениях.

— Видите, как много там однотипных соединений? — вставил только Ростовцев как бы между прочим.

Но, когда Наташа вышла за чаем и вернулась обратно, оба они сидели уже, отодвинув тарелки, склонившись над листом бумаги, и Ростовцев тихо, но настойчиво что-то внушал Мартьянову, тыча кончиком карандаша.

Ростовцев, вероятно, решил, что после их похода на станцию, Мартьянов подготовлен к тому, что он, Ростовцев, собирался ему преподнести.

— Мы нашли метод регулярного построения мостиков, — сказал Ростовцев тихо, безразличным тоном, но это моментально изменило настроение за столом, и тарелки поехали в сторону.

«Мы» — это значит он, Ростовцев, и его новый сотрудник, молодой математик, широконачитанный, прекрасно подхватывающий то, «что носится в воздухе», легко рождающий оригинальные идеи, но сам пока что не способный ни на чем твердо остановиться. Ростовцев и ввел его очередную мимолетность в рамки релейной методики. И, кажется, неплохо.

Ростовцев показывал сейчас, как он это сделал. Для решения мостиковых соединений. И, представьте, без всякой алгебры. Одним лишь графическим построением.

— Над алгеброй надо все-таки думать, — тихо заметил он. — А здесь можно совершать операцию за операцией почти механически. Последовательно, шаг за шагом. Регулярный метод, как простая подстановка. Если перенумеровать все реле…

Он чертил линии, надписывал над ними номера, одни зачеркивал, другие переносил дальше, опять чертил, продвигаясь от точки к точке… Одно и то же, одно и то же — и на листке выстраивалась четкая графическая картина. Прямоугольники цепей, ступеньками спадающие по мере продвижения слева направо. «Метод каскадов» — назвал эти графики молодой математик.

— Красиво звучит! — сказал Мартьянов.

— Инженеры должны быть довольны. Тут мы их не заставляем долго размышлять, — сказал Ростовцев.

Наташа следила за разговором. Но почему же у Гриши вовсе уж не такое довольное выражение?

Мартьянов явно искал, к чему бы придраться.

— Ваш способ годен лишь для ограниченного круга схем.

— Схемы такого типа применяются достаточно широко, — ответил Ростовцев. — Вы же видели сегодня на станции.

— У вас контакты получаются обязательно на одной вертикали. Неудобно. Очень связанная структура, — не унимался Мартьянов.

— Но зато как просто выводится. И не грозит опасность ложных цепей, главная опасность мостиков, — тихо и деликатно не уступал Ростовцев.