Когда приходит Рождество

Я даже не думал о том, что бы мы могли там отыскать. Я просто был рад, что можно отвлечься. Отвлечься от момента после нашего поцелуя. Выражение лица Шарлотты – самый настоящий подарок для меня, драгоценность! И я не хотел портить момент словами, которые не стоило бы говорить.

И вот мы спускались, уклоняясь от ветвей деревьев, а гравитация тянула нас вниз, так что мы понемногу ускорялись. Затем мы вывалились из леса, сделали несколько шагов вперед и оказались возле железной изгороди вокруг церкви. Мы смотрели на кладбище за этой изгородью, прямо как Альберт в своей истории.

– Думаю, здесь он и придумал эту историю, – предположил я.

– Хм-м… – протянула Шарлотта.

Мне показалось, что она была встревожена. Глядя на нее, я не мог понять, о чем она думает. Но что-то крутилось в ее мыслях. Пока мы там стояли, на нее снизошло какое-то откровение.

Затем она, серьезная, сосредоточенная и решительная, подошла к калитке. Открыла ее. Прошла между могил. Я шел следом.

– Шарлотта, что такое? – спросил я.

Она не ответила. Она подходила то к одному памятнику, то к другому, скользя взглядом по именам и явно пытаясь что-то отыскать. Прошла под статуей скорбящего ангела, который склонил над ней свою голову. Провела рукой по маленькой стеле. А затем остановилась у заснеженного камня на одной из могил.

Когда я подошел к ней и встал рядом, снегопад усилился. Я бросил взгляд на темные очертания церкви, что возвышалась над нами, и внутри у меня разверзлось что-то мрачное – во мне было такое гулкое, навязчивое предчувствие, что здесь есть нечто жуткое. Как будто мы попали в историю папы Шарлотты, которую он рассказывал много лет назад.

Я стоял рядом. Смотрел туда, куда и она. На надгробие. Я не то чтобы ожидал увидеть на нем имя Аделины Вебер.

Но там было другое имя: Эмилия Шафер.

– Что такое? – снова спросил я. – Кто это?

– Это моя мама, – мягко сказала Шарлотта, не отводя взгляда от надгробия.

– Твоя мама? Я думал, она умерла до того, как вы переехали.

– Да, – ответила Шарлотта. – И я так думала. Отец всегда так говорил.

Мы посмотрели друг на друга. Я не понимал, что сейчас происходит у нее в голове, но чувствовал, что все это не случайно. Это было последнее звено в длинной цепи рассуждений, подтверждение тем ужасающим подозрениям, которые одолевали ее долгое время.

Шарлотта выпрямились. Ее взгляд стал холодным.

И она сказала лишь:

– Мне врали.

8

– У нас заканчивается время, – сказала Маргарет Уитакер.