Когда пробьет полночный час

– Что – Петрушкина? – переспросил Андрей.

– Надо бежать посмотреть, как там Петрушкина! – Голос Мишани был взволнованным. – Она же… болела недавно.

Катя Петрушкина действительно полсмены провалялась в изоляторе лагеря – простудилась на пруду. У нее была температура, заложило нос, горло распухло. Выписавшись из лечебной части, Петрушкина долго ходила по «Огоньку» бледненькой и вялой. Но мальчишек задирать и обсмеивать у нее сил хватало…

– Побежали, пацаны! – и Мишаня бросился к родному корпусу.

Вовка хотел было назвать Мишаню, вдруг проявившего такой интерес к борзой девчонке, петрушкиным женихом, но не стал – Мишка рванул в сторону корпуса четвертого отряда очень быстро, на бегу он все равно бы не услышал. И Вовка вместе с Андреем помчались за ним.

Было уже не так страшно – покойники, что шатались по лагерю, их по-прежнему не трогали.

Их было очень жалко. Еще час назад миленькой влюбленной парочкой они сидели на скамейке, обнимались, целовались, наверное, смотрели друг на друга с обожанием. И вот теперь две жуткие покойницы – одна сухая, будто мумифицированная, в длинном истлевшем платье и с хорошо сохранившейся высокой прической, другая разбухшая, бледная, с сине-серыми трупными пятнами, явно посвежее, – тянули парня и девчонку в разные стороны, разлучая их друг с другом.

– Отпустите! – жалобно кричала девчонка, стараясь вырваться из ледяных мертвых рук, тронутых тлением.

– Не отпущу! В могилу! В могилу мою отправляйся. Мой теперь белый свет! Мо-о-ой! Я тут жить буду! – выла бледная разбухшая мертвая тетка, сильной покойницкой рукой утаскивая девчонку за собой.

– И я буду жить! И я! – чуть слышно шипела замумифицировавшаяся барыня с прической.

Ее костяные пальцы так плотно сомкнулись на запястьях парня, что тот просто умирал от боли. Всеми силами он старался освободиться и прийти на помощь своей девушке.

– Отпустите ее! – просил он. – Что она вам сделала? Ну пожалуйста, отпустите, я вас прошу!

Но мертвечихи больше в разговоры не вступали. Силы у них были просто адские, а потому их, волокущих свои жертвы на кладбище, было не остановить. Ни просьбы, ни мольбы на них тоже, разумеется, не действовали.

Не сговариваясь, Вовка, Андрюшка и Мишка бросились на злобных покойниц. Мишка и Андрюшка даже вдвоем на мумию прыгнули и повисли у нее на руке – надеясь, что мертвая иссохшая рука возьмет и оторвется. Разорвутся жилы и сухожилия, выскочат старые кости из суставов…

Но она оказалась еще крепче – точно сухой канат из застывшей навек резины. Едва заметный взмах рукой – и оба мальчишки полетели в кусты, прочь от разозлившейся мумии.

Как мячик отлетел от сизой тухлячки и Вовка. Девочка из второго отряда, которую покойница продолжала тянуть за руку, громко плакала, просила, умоляла ее отпустить, звала своего друга – но тот, увлекаемый иссохшей мумией, уже пропал во мраке. Это было просто невыносимо.

Снова, не сговариваясь, трое мальчишек вскочили с земли, бросились к ближайшей покойнице и в один голос закричали:

– Отпустите ее! Возьмите лучше меня!

– Или меня!

– Меня возьмите!

– А их не трогайте! У них любовь!

Бледная покойница остановилась, распухшее пятнистое лицо ее пошло буграми. Она открыла рот и… захохотала.

– В могилу захотели? – громко спросила она, отсмеявшись. – Ха-ха! Вы не наши! Не для нас предназначены. Хотите, я вам просто помереть помогу? Помрете – и сами в могилы ляжете. Ну, давайте задушу-у-у-у…

И она протянула в сторону ребят свою руку с непомерно большой, белой распухшей кистью с длинными синюшными ногтями. Толстые пальцы шевелились, синие ногти мелькали у самых глаз Андрюшки, стоявшего ближе всех к покойнице…

Он отпрянул, попятились и все остальные. Разбухшая покойница перехватила руку девочки поудобнее и, не разбирая дороги, ломанулась прямо через высокие кусты шиповника. Ей-то, мертвой, было все равно, а вот бедной ее пленнице пришлось ой как худо.

– Ну что ж это творится!!! – в бессильной ярости воскликнул Вовка. Он не привык к таким ситуациям, когда ничего нельзя было сделать. Вот просто ничего, как сейчас. Когда, главное, непонятно ничего!

– Петрушкина! – снова заладил Мишаня и, потирая ушибленный бок, продолжил свой бег к корпусу. – Вы со мной?

– С тобой!

Глава VII Дискотека веселых покойников

Корпус было тоже не узнать. Людей в нем не было, но разгром стоял жуткий. Валялись распоротые подушки, перья из них то и дело взлетали в воздух и медленно оседали на пол. Откуда-то раздавались рычание, писк, еще какие-то звуки… Мишка бросился в девчачью палату.

Вовка и Андрей вслед за ним. Шлепнув по выключателю, Мишка зажег в палате свет.

Петрушкина, знатно разрисованная зубной пастой, преспокойно спала, раскинув по подушке свои толстые каштановые косы в белых точечках узоров. Спала себе и не знала, что к ней, низко склонив голову и будто принюхиваясь, подбирается настоящий покойник, вставший из гроба!..