Когда проснется Марс

Тот нехотя приблизился. Энцо вытащил карту и сунул ее в слот замка. Сам не верил в то, что творил. Если Два Ноля его поймает… Если узнает…

– Быстро, чтоб никто не видел, понял? – процедил Энцо, поглядывая на выход из трубы. «Пса»-охранника пока видно не было. – Попробуешь что-нибудь выкинуть – пристрелю на месте.

Хотя что эта развалина могла сделать, ну в самом-то деле? Опасаться такого – себя не уважать.

«Гиппократ» кивнул, шаркнул в приоткрытую щель. Энцо торопливо захлопнул за ним решетку – не хватало, чтобы выскочил кто-нибудь еще. Стащил майку и поднял руку, показывая повязку. «Гиппократ» осторожно ее отлепил, сощурился на влажную поверхность раны. Энцо вздрогнул, когда холодные пальцы тронули припухшую кожу вокруг.

– Опасности для жизни нет…

«Ясен пень», – подумал Энцо.

– … ребро не раздроблено…

«Слава Марсу», – подумал Энцо.

– … но рану нужно чистить. Наложить гель-антисептик, если есть. Стандартный «Пур» из аптечки первой помощи. И…

Старик задумался.

– И? – не выдержал Энцо.

Врач выпрямился. Теперь его светлые глаза смотрели прямо на Энцо.

– Я бы советовал кортикостероиды, снять воспаление. И обезболивающее, «Никс-19», если есть.

– Старик, мы в тоннелях! А наверху полная жопа. Какие еще аптечки и лекарства?

Он затолкал Гиппократа обратно в камеру. С трудом согнулся, зацепил концами пальцев тряпку и принялся наматывать ее обратно. Зашипел, когда боль прострелила бок, зажмурился, задышал мелкими глотками. Проклятье, но ведь так и правда невозможно. Кортико-что-то-там, блин…

Энцо заткнул тряпичный конец за пояс штанов. Распрямился, перевел дух. Скосил взгляд на Гиппократа. Тот все стоял рядом, на лице лежали полосы-тени от решетки, рассекали синяк на скуле.

И ведь прав, пердун старый.

– «Гелиос» пойдет? – сдался Энцо. – Вместо «Никса».

Эскулап кивнул. Указал на обмотанный вокруг торса обрывок простыни.

– И принесите что-нибудь для перевязки.

Энцо с усмешкой отмахнулся. Нашел, блин, больницу, то гель-антисептик ему, то перевязку. Есть чем замотаться и ладно. Он же марсианин, он привыкший.

– Мне нормально, старик, спасибо.

– Не для вас, – сказал Гиппократ. – У нас есть раненый.

В полымя

Скамья, на которой она сидит, жесткая и холодная. Белая, в цвет тоги квестора-обвинителя. Он беспокойно вышагивает перед ней – невысокий парень, смуглые руки сцеплены за спиной. Взгляд глубоко посаженных глаз обращен к коллегии имперских обвинителей. Те, похоже, прилетели прямо из Ядра: на носах прищепки респираторов, глаза за защитными очками. Губы поджаты.

– … обвиняется в оказании помощи террористам и подпольным организациям курии Четыре планеты Старая Земля. В разжигании беспорядков и подмене данных по ранее перечисленным делам, в частности, по делу номера А-206-05, самовзятое имя «Энцо».

Руки Бритвы тоже сцеплены за спиной. Наручники так сдавили запястья, что пальцы онемели. В зале заседаний прохладно, а тюремная рубашка совсем не греет. Но Бритве плевать. Ее заботит другое.

Ее заботит Луций Цецилий. Он сидит рядом с обвинителями, сложив руки перед собой.

– … в нарушение устава сообщила декуриону ложные данные, – тем временем продолжает квестор. – Вследствие чего Бруту Аквинию, самовзятое имя «Аларих», удалось ускользнуть, имманес под номером I-45-10 скрылась, а номер А-206 оказался тяжело ранен. Совместно с центурионом Титом Пуллием стерла данные номера А-206 из больничной базы, обосновывая это необходимостью защиты свидетеля. Следствие предполагает, что А-206 располагал какими-то данными об имманес, которые обвиняемая и центурион Тит Пуллий хотели получить в обход…