Когда просыпаются орхидеи

– Да… красиво… но бесполезно. Я хотел сделать тебе черные крылья по образцу крыльев дэва, но вышло, вот…

Малврае с улыбкой щелкнула брата по носу.

– Вышел прекрасный плащ. Плащ древнего героя. Такой бы с гордостью носила сама Баладай.

Хестин уткнулся лицом в колени, пряча смущенную улыбку, и пробубнил:

– Тебе правда нравится?

– Да. Очень. Я выйду в нём на матушкину коронацию.

Мальчик поднял голову и указал пальцем на камень в броши.

– Видишь его? Это был сильный артефакт. Но я что-то сделал с ним и теперь он другой, не такой мощный, но зато больше не светлый. Это камень из амулета твоего дэва. Я подобрал его, когда ты… вы… ну…

Ага, вот почему Алактиру так и не удалось найти осколки своей побрякушки! Хестин нашёл их раньше. И теперь это ее амулет. Малврае хмыкнула, покрутив брошь в пальцах, а потом захлопнула её, и плащ исчез.

– Он точно безвреден? Игрушки светлых могут быть опасны для нас.

– Точно. – Хестин твёрдо кивнул. – Я очистил его в матушкиной жреческой купели. Только… не говори ей.

Спустя час матриарх созвала к себе всех старших детей и родичей, чтобы сообщить, что приготовления закончены, и в ближайшее время Иллиам отправиться на свою наземную миссию, а Дом Алеанурден получит преимущество в битве против Релинаров. Пора готовиться к перевороту. Раздавая поручения всем присутствующим, матушка лишь вскользь добавила, что «для Малврае у нее будет особо задание».

– Госпожа. К чему мне готовиться? – спросила Мэл, когда все разошлись.

Леди Бризанна улыбнулась.

– Повелевать, дитя моё.

– Но…

– Нет, Малврае. Я не отправлю тебя на передовую. И даже в замыкающий отряд. Такие особы, как мы с тобой, наблюдают за поединками, как боги – с высот своих божественных чертогов.

Дуррад учил ее искусству битвы с малых лет. Она могла показать себя как на передовой, так и в арьергарде, она могла встать во главе одного из отрядов… Что ж. Глупо было полагать, что матушка позволит ей рисковать собой, особенно после ее неудачной попытки предложить себя на роль наставницы для колдуна. Это удручало. Она чувствовала, что способна на куда большее, чем стоять по правую руку матери и наблюдать за тем, как рушится Дом Релинаров. Мэл могла быть той, кто своими руками принёс бы победу для их семьи. Она ведь, в конце концов, избранная! Но идти против воли матриарха – подписать себе смертный приговор, будь ты хоть трижды избранной и любимейшей дочерью.

Поэтому Малврае поджала губы и сказала то, что от нее ждали:

– Как прикажет госпожа.

Матушка улыбнулась и царственно прикрыла веки, выражая этим жестом и благосклонность, и намек на то, что Мэл пора идти. Мэл ушла, наперевес с досадой и предвкушением. Да, она и не услышала от леди Бризанны долгожданных слов: «Ты возглавишь мое войско», но время их триумфа близилось. Время величия и перемен. Это не могло не вызывать трепет в груди, пусть и окрашенный оттенками горечи.

Когда она вошла к себе, ее раб стоял у разогретого камина. Заметив госпожу, дэв оторвался от наблюдения за магическим огнем и шагнул к ней. Большим пальцем левой руки он массировал правую ладонь, удерживая взгляд где-то на кончиках остроносых сапог Мэл.

Хорошее начало.

– Ждал хозяйку?

– Кхм… да… я… обдумал, как вы и… – Подняв взгляд, Алактир вдруг замолк, уставившись на ее грудь.

– Что? – Мэл проследила глазами за его взглядом и усмехнулась. – Ах, это… узнаешь узор?

– Это… это…

– Брошь. Хестин сделал. Из твоего пера и осколков амулета. Хочешь взглянуть, что внутри?

Она активировала шкатулку руной призыва, и плащ из черных перьев снова накрыл ее плечи.

– Ну как тебе? – Мэл усмехнулась, перебирая пальцами мерцающие пёрышки.

Дэв выглядел ошеломлённым. Он разглядывал её, беззвучно открыв рот, а потом вдруг отшатнулся.

– Омерзительное извращение… – выдохнул он. – Как и всё в твоем проклятом мире!

Пальцы Мэл вздрогнули.

– Что ты сказал?

Красивое лицо дэва исказилось гневом, пронзительно-синие глаза залило золотым светом, крылья за его спиной дрожали.

– Ты слышала! – прорычал он, и Мэл почувствовала, как горит ладонь, отмеченная хозяйской печатью. Кожу покалывало, как в момент ритуала.

– Видимо, ты ничего не усвоил из нашего разговора.

Во взгляде гневных золотых глаз на мгновение мелькнуло что-то похожее на страх, но тут же испарилось.

– Я хотя бы не оскорбляю твою веру!

Горячая волна злости прилила к лицу и шее, ладонь горела так, что боль становилась почти невыносимой. Мэл чувствовала, как метка просачивается сквозь кожу раскаленной иглой. Огонь шёл от сердца, извиваясь по плечу, обжигая локоть, запястье, прожигал кисть. Нечто осязаемое и тёплое, легло ей в ладонь, Малврае сжала пальцы, ощущая в них приятную тяжесть. Она взглянула на руку и увидела в ней рукоять, из которой вился чёрный искрящийся лиловым хвост. Магическая плеть. Ярость госпожи, что обрела плоть. Ведь метка не только символ ее клятвы. Это и ее орудие.

– Что ж… – Мэл подняла на своего раба колючий злой взгляд. Взгляд Алактира в ужасе замер на ее руке. – Клятва обязует меня – поощрять и карать. Похоже, настало время кары.

Глава 6. Пуфик для ног