Читаем Когда птицы молчат (СИ) полностью

Подошел официант. Я заказала зеленый салат с грушами и сыром. И бокал легкого вина, чтобы не опьянеть. Он же взял каре ягненка, овощи гриль и мясной салат без зеленых листьев и прочей низкокалорийной ерунды.

С самого утра ничего не ел, — усмехнулся он и я заметила, как сетка морщин лучиками расползлась от глаз по щекам.

Этот мужчина был весьма привлекательным. Седеющие, но густые каштановые волосы, мягкие карие глаза, в которых таилось что-то печальное, иногда проскальзывающее в то время, когда он пристально всматривался в мое лицо. Он был коренастым, но в форме. Лет пятьдесят, может, немного больше. Я смутилась под его взглядом. Он будто выискивал что-то в моих чертах.

Итак, рассказывайте! — приказал он.

Я вкратце изложила суть проблемы. Он слушал внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы. Поинтересовался суммой, в какую обходилось содержание Дома престарелых городской казне. И кивал головой, когда ему все было ясно, и мой рассказ не вызывал вопросов.

Ну что же, я преимущественно занимаюсь помощью онкоцентрам.

Да, я знаю. Но если бы ваш фонд смог хотя бы частично помочь и старикам, было бы великолепно. Возможно, и им понадобиться такая помощь, хотя сейчас дело не в этом.

Я понимаю. Что же, я подумаю, что можно сделать.

Я немного расстроилась. Мне показалось, что предложение его не заинтересовало. Он неожиданно взял меня за руку.

Мне просто нужно будет просмотреть цифры и сказать вам точно, на какую сумму вы сможете рассчитывать.

Так вы поможете?

Помогу.

Я улыбнулась ему и немного сжала руку в ответ.

Я здесь родился. И вырос. Здесь много знакомых осталось. Может быть, кто-то из тех стариков дружил с моими родителями или родителями жены. Она тоже родом отсюда. Умерла десять лет назад. Рак.

Мне очень жаль.

Мне тоже. Она была прекрасной женщиной, родила мне дочь. Вы напоминаете мне о ней.

О вашей жене?

О дочери. Она тоже была такая голубоглазая и светленькая.

Была?

Ее не стало через шесть лет после смерти жены.

Я не решилась спрашивать, что случилось. Но в его глазах увидела боль и тоску. Видимо, мы действительно были очень похожи, потому что он словно пытался сохранить в своей памяти черты моего лица, с жадностью и какой-то безысходностью разглядывая меня.

Нам принесли еду. Михаил Петрович продолжал спрашивать о Доме престарелых, их нуждах, коммунальных расходах. А я иногда ловила этот его особый взгляд, хотя он уже и взял себя в руки.

Когда я попыталась отказаться от десерта, он засмеялся и ответил, что кусок торта поднимет ему настроение, что повлияет на благоприятный исход дела. А мне не стоит отказываться от того, что доставит удовольствие спонсору.

Поэтому за чашкой кофе и чизкейком мы уже улыбались друг другу. Этот мужчина нравился мне. Такой уверенный, целеустремленный, несломленный. Я поняла, что, пожалуй, именно эти черты делают его таким привлекательным. Особая энергетика, которая есть у сильных людей. К таким тянешься, жаждешь общения, будто подпитываешься их оптимизмом и позитивным отношением к жизни.

Мы почти закончили, когда через два столика от нас официант стал устраивать новую компанию.

Мой взгляд остановился на знакомых фигурах двух мужчин и женщины. Она уселась лицом ко мне. Молодая красавица, блестящие темные волосы, надменно запрокинутое лицо. Но когда мужчина сбоку от нее повернулся и что-то сказал ей, она растаяла, кокетливо стреляя глазами, и зазывно улыбнулась.

А мое сердце ухнуло куда-то вниз. Голова закружилась, и я неловко звякнула кофейной чашкой о блюдце.

Темноволосая голова и удивительные сине-зеленые глаза, чуть смугловатая кожа, резко контрастирующая с белоснежной рубашкой и темно-синим костюмом. Роскошный мужчина, который два дня назад целовал меня до потери рассудка.

Вронский улыбнулся ей и обратил свой взгляд на другого мужчину. В нем я скорее угадала, чем узнала Валентина Петровича, генерального директора «ИнтерАктива». Он пришел вместе с одним из своих директором и дочкой.

Вронский кладет свою руку на тонкую девичью ручку, всю в кольцах и браслетах. Она смеется и смотрит на него так, как, наверное, смотрю я.

Они изучают меню. А я не в силах отвести глаз. Словно вижу его настоящую жизнь, ту, что идет без меня. Когда ему не приходится скрываться с чужой женой у себя в квартире, где никто не увидит нас. Ногти до боли врезаются в ладони, и я каким-то нечеловеческим усилием перевожу взгляд на своего собеседника.

Мы уже оговорили все, что нужно.

Если вы дадите мне свою визитку и скажете, когда позвонить, я буду очень признательна, — выдавливаю я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

Конечно, — говорит Михаил Петрович, пристально глядя на мое, наверняка, побелевшее лицо.

Я тянусь к кошельку, но он галантно просит меня убрать деньги.

Протягивает мне визитку, я кладу ее в сумочку и говорю, что мне уже пора. Если он не против, то я пойду.

Конечно, Ирина. Я еще пару рюмок коньячку хочу пропустить, а вас, наверное, семья ждет.

Я молча киваю. Бросаю последний взгляд через столики и пытаюсь справится с болью, взрывающейся внутри, пульсирующей в висках, заставляющей грудь болезненно сжиматься.

Перейти на страницу:

Похожие книги