Когда распускаются розы

Она считала, что не вправе привязывать его к себе и брать с него обещания. В глубине души Колин всегда останется свободным бродягой, любовником, который щедро дарит женщинам свою любовь и исцеляет их сердца. Он уже знал, что такое брак, имел двух дочерей. Тогда, в браке, он был очень несчастлив, потому что был связан, и, зная об этом, она не хотела ни к чему его обязывать. Лучше будет сделать вид, что ей вовсе не хочется, чтобы он остался навсегда. Да, она не будет против, если он приедет снова, — но пусть не думает, что она хочет поймать его в ловушку.

— Ты уже решил, когда уезжаешь? — сказала она как можно более приветливо.

Он кивнул и сглотнул застрявший в горле ком:

— Завтра рано утром. Дольше я оставаться не смогу.

Ага, подумала Фиона. По крайней мере, теперь она точно знает час, когда разобьется ее сердце.

13

В последний вечер они снова пошли к реке.

Это был точно такой же вечер, как и все остальные, только в теплом воздухе уже чувствовались нотки осеннего холодка. Однако пока еще это был не больше чем намек на близкую осень. Днем светило солнце, а к вечеру начали набегать тучи.

Фиона старалась не говорить о завтрашнем отъезде Колина. Пусть все будет как будет. Они смеялись, болтали о всякой ерунде, а сердце томило предчувствие близкой разлуки. Не смей раскисать, сказала себе Фиона. Она даже надела сегодня вечером свое любимое платье с подсолнухами — чтобы ни в коем случае не предаваться унынию. Она хотела, чтобы Колин запомнил ее такой, хоть немножко запомнил.

Дождь начался внезапно, как это часто бывает летом. Крупные капли забарабанили по листве, траве. Ни у Фионы, ни у Колина не было зонтика, и единственным спасением от прохладных капель были окружающие деревья. Они встали под одно из них, кажется, это был клен. Его широкие листья преграждали путь дождю, и если стоять близко к стволу, то капли практически не доставали до двоих, укрывшихся под деревом. Фиона и Колин стояли совсем рядом, почти касаясь друг друга, смеясь и продолжая беззаботно болтать. Тот дождик, что застал их, обычно начинается внезапно, из небольшой тучи выливается много воды, но и заканчивается он тоже достаточно быстро. Им нужно было просто переждать в своем укрытии, пока он закончится. Скоро начнет темнеть, а еще нужно выбраться из той глухой и безлюдной части леса, в которую они незаметно для себя забрались.

Фиона выглянула из-под дерева, чтобы узнать, не заканчивается ли дождик, и на нее тотчас упало несколько крупных капель. Она с визгом отпрянула обратно под спасительную гущу листвы и натолкнулась спиной на Колина. Желая поддержать ее, он непроизвольно обвил ее рукой за талию. Фиона замерла от его прикосновения; ощущать его тело рядом было так приятно и так чувственно, что она боялась даже пошевелиться, чтобы не спугнуть мгновение. Она чувствовала дыхание Колина на своей шее, это было немного щекотно, но в то же время вызывало очень приятные ощущения. Фиона подумала снова, что это их последний вечер, и нужно сделать его незабываемым. Колин, похоже, думал о том же. Его губы коснулись ее шеи, сначала как бы случайно, едва-едва, потом уже более уверенно. Его прикосновения были нежны и легки, как крылья бабочки. Вот он добрался до маленького ушка Фионы и начал нежно его покусывать. В то же время его руки уже не оставались расслабленно-безучастными, его пальцы начали пробираться от талии вверх, играя по пути с пуговками платья, просто водя по ним, но не расстегивая. Он добрался до груди, скрытой за тонкой тканью платья и кружевом бюстгальтера, и начал ее сжимать.

Возбуждение накрыло Фиону теплой волной, и она не могла больше противиться Колину. Он развернул ее лицом к себе, их взгляды встретились. Фионе показалось, что она сейчас утонет в его взгляде, странно требовательном. Его губы коснулись ее губ, сначала мягко, едва заметно, как бы пробуя, затем более решительно, открывая ее губы, как будто это был первый, а не последний раз. Она обвила его шею руками, закрыла глаза и отдалась поцелую, просто наслаждаясь мигом. Фиона чувствовала, как усиливается его возбуждение, как он прижимает ее к себе. Его руки вернулись к пуговицам, расстегивая их одну за другой. Колин прервал поцелуй, чтобы увидеть, как открывается грудь Фионы; тонкое кружево не скрывало почти ничего.

— Ты прекрасна, — сказал он хрипло. — Господи, как же ты прекрасна, Фиона Риордан!

Он поглаживал ее грудь, вызывая трепет во всем теле. Его рука скользнула за спину, застежка расстегнулась, теперь грудь ничто не скрывало, и он замер, любуясь открывшимся зрелищем. Он опустился вниз, его губы поймали сосок, руки мягко сжимали груди, поглаживая их. Его поцелуи были такими нежными и в то же время такими страстными.