Когда рассется туман. Книга 2

С одной стороны, мне это только на руку. Я преспокойно нашла место, где можно перелезть через забор, и обнаружила хороший наблюдательный пункт, вне зоны досягаемости камер видеонаблюдения. А сегодня я увидела мельтешащую в панорамных окнах женскую фигуру, и моё сердце забилось чаще, пока не поняла, что расхаживающая по дому девушка – всего лишь его сестра. Я видела её фото в интернете, поэтому это было несложно понять. Кажется, она приходила кормить кота, который часто восседал на подоконнике, наблюдая за птицами, порхающими с ветки на ветку. Так что, будь моя мать прикованной в подвале, Ярик не отправил бы сестру к себе домой. Если она, конечно, не успела отдать Богу душу без еды и воды за всё это время.

Думаю, в следующий раз я вернусь, чтобы обследовать дом изнутри. Нужно только дождаться, когда его вновь не будет дома. Теперь я знаю, что он хранит запасные ключи под цветочным горшком: увидела, как София, так её, кажется, зовут, положила их туда. Я поборола своё желание проникнуть в дом сегодня: время поджимало, а мне ещё нужно было добраться до своего дома. К тому же сохранялась маленькая, но вероятность того, что девушка может вернуться.

Я уже не раз думала над тем, что нужно позаимствовать мамину машину для таких случаев. На права я сдала ещё в сентябре. Постоянно тратить деньги на такси – сплошное расточительство. Меня останавливает то, что Ярик может увидеть знакомый автомобиль и заподозрить неладное. Так что этот вариант отметается вместе с другими, такими же неудачными.

После разговора с Лесей я предприняла ещё одну попытку связаться с отцом. После долгих гудков, когда я уже собиралась отключаться, он соизволил взять трубку. Мы перекинулись парой дежурных вопросов перед тем, как я предложила ему встретиться и поговорить. Но он сослался на неотложные дела, поэтому пришлось ограничиться телефонным разговором, после которого стало понятно лишь одно: наш семейный корабль стремительно ушёл ко дну.

Я не была удивлена тому, что у отца точно такая же версия, как и у Леси: мама уехала в неизвестном направлении. Причину её спонтанного отъезда он так и не смог объяснить. Мало того, он даже не попытался рассказать мне, что вообще произошло за эти пол года. Ни одного намёка на маминого любовника – разрушителя его семьи, бизнеса да и жизни в целом. Я еле сдерживала себя, чтобы не наорать на него, сказать, что всё знаю и давно уже не маленькая девочка, чтобы держать меня в неведении и строить вокруг меня воздушные замки. Решила пока оставить его в покое до лучших времён. Ведь, если смотреть на произошедшее широко открытыми глазами, отец в данной ситуации скорее жертва, чем причина долбаного апокалипсиса. Думаю, сейчас ему не легче, чем мне. Просто он в этом никогда не признается, не будет плакать в жилетку, жалуясь на подлого Ярика, испоганившего ему жизнь.

В конечном итоге всё крутится вокруг него. Крутится так быстро, что я не успеваю записывать в свою секретную тетрадь свои мысли и чувства. В каком-то смысле это помогает. Я выплёскиваю на бумагу то, что думаю, но вслух пока сказать не могу. Никому. Придёт время, и я сделаю это, глядя прямо в его подлые глаза. Во мне бурлит такая ненависть и злость, что иногда я начинаю бояться саму себя. Не эти ли чувства испытывал мой отец? Не это ли заставляло его находиться в пьяном угаре, чтобы как-то отвлечься от навязчивых мыслей?

– Ева, ты слышишь меня? – голос Тимура, застывшего в проёме кухни, возвращает меня в реальность.

Я медленно поднимаю на него глаза, отвлёкшись от нарезки салата.

– Ты в порядке? Я звал тебя несколько раз.

– Да, просто задумалась, – оправдываюсь я. – Фильм уже закончился?

– Мне кажется, что ты врёшь! – Он хмурится, окинув меня недоверчивым взглядом.

Моё сердце пропускает удар. Он всё узнал? Но как? Следил за мной? Нашёл мой ежедневник в шкафу? Чёрт! Нужно было перепрятать его в более безопасное место…

Тимур решительно направляется к столу и встаёт напротив, не отрывая своего цепкого взора.

– Ты точно не в порядке, Ева! Какого хрена ты делаешь?

Он хватает меня за руку, и кухонный нож падает на пол с звенящим звуком. Я ойкаю, чувствуя резкую боль в ладони, и ошарашенно гляжу на капающую на столешницу кровь. Когда я успела так пораниться?

– Отпусти, Тим! Мне же больно! – пытаюсь вырвать руку из цепкой хватки Тимура. Кровь начинает сочиться из раны ещё сильнее.

– То есть, ты хочешь сказать, что когда ты себя резала, тебе не было больно? – начинает орать он, выпучив на меня свои шальные от ярости глаза.

– Что ты несёшь? – не понимая, что происходит, визжу я.

– Это ты что несёшь, Ева? – Тимур дёргает мою руку сильнее. – Я своими глазами видел, как ты специально сжимала нож в ладонях! Да что с тобой такое? С ума сошла?

– Я… я… – уже не так уверенно лепечу, переводя взгляд с окровавленной ладони на Тимура и обратно. – Я не заметила… Я не специально…

– Скажи “спасибо” своим долбаным родителям, Ева! Это они довели тебя до такого состояния! Ты сама не своя!