Когда сядет солнце

Чуть позже, завернутая в кокон из покрывала, засыпаю.

* * *

Смотрю на часы – мало я спала. Получается, уснула и почти сразу проснулась.

Дверь в кабинет приоткрыта, из щели в спальню падает полоса желтого света. Что тоже навевает мне воспоминания о детстве. Тогда, в старом домике, я спала в гостиной рядом с кухней. Дверей не было, и уютный свет проникал сквозь шторку. Дед и папа допоздна засиживались за чаем, а иногда чем покрепче, разговаривая часами. И под их тихую речь, глядя на этот свет, я засыпала, вдыхая запах дров в печи. И счастья.

Из кабинета доносится тихий голос Шанриасса. Он находится там со средним принцем.

– Анишшасс, выручай! Найди информацию о родне Рай. Очень нужно. Амалия Горслей – врач-микробиолог. Виктор Горслей – врач общей хирургии. Адам Горслей – врач общей хирургии. Они все земляне. Жили на Земле или Первой орбитальной.

– Почему раньше не спросил? На девочке лица сегодня не было, так распереживалась. Красивая она у тебя. В нарядах наших и с такой осанкой – настоящая жена принца. Готовилась для тебя, старалась, – назидательно произносит Анишшасс.

– Не подумал я, брат, моя вина. И Рай… она закрытая. Все в себе старается пережить и справиться сама. Она думала, что нельзя. А где был мой ум?

– Так работай над этим, моральное спокойствие твоей жены – тоже твоя ответственность, – довольно жестко припечатывает его Анишшасс.

– Согласен. Расслабился и недоглядел.

Пока длится молчание, просто застываю с открытыми глазами. Я не знаю, сколько требуется времени на поиск.

– Данные пришли, – угрюмо ломает тишину брат Шана.

Полминуты молчания превращаются в бездну.

Выпутываюсь из одеяла, сажусь. Сердце бьется, как сумасшедшее, в дурном предчувствии.

Нет, пожалуйста, нет!

– Сам скажу, – тяжело вздыхает Шанриасс, и я слышу звук отодвигающегося кресла.

Встаю. Почти не чувствуя ног.

– Рай, ты не спишь? – удивляется он, наткнувшись на меня у двери.

– Говори! – безжизненным голосом требую я.

– Рай, твои папа и дед в порядке. Но когда взорвался «Фрэнсис Дрейк», твоя мама… она не справилась с этим.

– Что с ней? – спрашиваю онемевшими губами. Уже зная правду.

Наверное, мое бедное сердце перестало биться в этот момент.

– Мне очень жаль, – тихо шепчет он, пытаясь заключить меня в объятия.

Почти на автопилоте отталкиваю его, одеваюсь в первое попавшееся из шкафа. Натягиваю обувь.

Шан пытается меня ненавязчиво обнять, утешить, задержать.

Перестаю осознавать реальность сейчас. Знаю, что мне необходимо уйти.

– Я в свою каюту, извини, но мне нужно побыть одной, – отстраненно оповещаю Шанриасса.

– Я могу уйти и оставить тебя здесь, – мягко предлагает мне он.

– Нет, – жестом останавливаю его.

Нет. Пойду к себе.

Не глядя на Шана, ухожу. Невыносимо требуется воздух, но на звездолете мне некуда деться.

Я в ловушке. Снова.

Как и прежде, заперта и ничего не могу изменить.

Задыхаюсь, пока иду. Ничего не замечая, добираюсь до каюты. Не помня и не видя, встречался ли кто на моем пути.

И только попав внутрь и захлопнув дверь, без сил сползаю вниз по стене. И, скорчившись на полу, больше не сдерживаю рыдания.

Мама… мамочка…

Прости…

Глава 40 Брешь

Я смутно помню последние дни.

Помню, как переползла на свою кровать и никак не могла остановить горькие слезы.

Я не хотела ни есть, ни спать.

Ничего не хотела.

Потом помню, как меня забрал Шанриасс. Пока нес до командорской каюты, шептал слова утешения и что не оставит одну. Даже если я против.

Помню, как положил меня в горячую ванную и мыл бережно, как ребенка. И моя скрюченная, заледеневшая оболочка постепенно оттаивала.

Потом был Зейрашш. Он заставил меня выпить стакан неизвестной желтой бурды. После которой я провалилась в сон и спала без сновидений. Долго.

А потом пришел день, когда я очнулась.

Открыв глаза, я бреду в первую очередь в гигиенический отсек. Пусть это и непросто. Вялое, непослушное тело. Чем меня напичкали?

Удовлетворив важные потребности, хочу почистить зубы. И замираю перед зеркалом. Волосы всклокочены. Опухшие веки, синяки под глазами. Сама очень бледная. Можно без грима играть ведьму. Зло усмехаюсь.

Чищу зубы. Не торопясь, разбираю и расчесываю волосы. Умываюсь холодной водой. Стараюсь сосредоточиться на простых действиях, чтобы не думать и вновь не погрязнуть в боли.

Я все помню. Но острота чуть притупилась.

Может, помогло, что я выплакалась. Может, это препараты Зейрашша.

Не знаю.

Надо поесть и браться за работу. Так я не утону в жалости к себе.

Остервенело тру лицо.

Когда-нибудь мне станет легче…

* * *

Никого не хочу тревожить. Поэтому просто заказываю еду через терминал. Мне безразлично, что есть.

Натягиваю медицинский костюм. На писк терминала в спальню врывается Зейрашш. Оказывается, он караулил в кабинете.

– Рай! – Целитель заключает меня в объятия, баюкая, как ребенка.

А я не могу сдержать слез, которые снова текут сами собой. Вытираю щеки.

– Сколько я спала? – решаю выяснить.

– Почти двое суток. Шан под дверью твоей каюты стер покрытие. Не знал, когда лучше тебя оттуда забрать. Думали, и ему придется накапать успокоительного.

Слабо улыбаюсь.

– Поешь со мной? Как раз еду доставили, – предлагаю Зейрашшу.