Когда сливаются реки

— Ячмень ничего... Град прошел полосой, там не тронул. А вот что у соседей? Сейчас же надо съездить...

— Иди ты хоть переоденься, — посоветовала Восилене и отправила его в боковушку.

Через несколько минут Каспар вышел уже во всем сухом. Мокрой была только кепка, но он, не раздумывая, натянул ее на голову.

— Куда же ты опять? Что же ты мне ничего не расскажешь? — обиделась Восилене.

— Я же сказал: в Долгое, а может быть, в «Пергале», — смущенно объяснил Каспар. — Тут дело такое, от которого многое зависит...

Заложив в бричку вороного, он покатил по долговской дороге. После дождя было свежо, чисто, зелень вокруг, где ее не коснулся град, заметно повеселела. Теперь Каспару и собственная беда не казалась такой большой. «Подумаешь, три гектара, — рассуждал он, — для такого колхоза, как наш, не так уж и много... Если урожай будет хороший, так и вовсе пустяк. А вот что делать с этой землей теперь? Ну, к примеру, если посеять лен? Говорят, что сеют некоторые по два раза в год… Вот семян нету... Постой-ка, а не Мешкялис ли похвалялся, что такого льна, как у него, ни у кого и на свете нету? Попросить взаймы, что ли?»

Подъезжая к Долгому, Каспар услышал гул голосов и только теперь вспомнил... Занявшись своими делами, он совершенно запамятовал, что сегодня поворачивают в верхнюю часть озера небольшую речушку Диркстеле, или Искру, которая бесполезно сбрасывала свои воды ниже плотины. Хорошо еще, что надумал поехать, а то было бы совестно перед людьми!..

— Мы так и знали, что явишься, — встретил Каспара Захар Рудак, делая вид, что не заметил опоздания.

— В жизни Каспара нынче поворот побольше, чем у этой речки! — не пропустил случая пошутить Юозас Мешкялис.

Каспар нахмурился, ничего не ответил на шутку литовского приятеля, а перешел к тому, что его сейчас волновало больше всего:

— Ржете тут, словно ничего и не было, а у нас град рожь побил.

— Много?

— Гектара три...

— Ай-яй... Скажи ты! А мы тут спрятались под елками, так на нас еле покапало... Правда, в вашей стороне черная туча стояла, — сочувствовал Мешкялис.

— Так вот что, Юозас, — сразу приступил к делу Каспар, — дай ты мне взаймы льняного семени.

— А зачем тебе? Масла для блинов не хватает?

— Сеять буду... Там, где рожь была.

— Тебя что, градом ушибло?

— Ничем меня не ушибло! — отмахнулся Каспар. — А ты не слышал, что ли, как люди по два раза в год сеют?

— Ну, сей и ты... Мне твоей земли не жалко, — согласился Мешкялис.

— Эгей, гей! — послышалось около плотины, которая должна была закрыть старый путь Диркстеле.

Каспар увидел, что в канале, по которому должна была теперь течь речка, заканчивает последние приготовления бригада молодежи. Там же находился и Алесь Иванюта. Видно, инженера всегда волнует такая минута — он все время в движении, ходил около плотины, подбегал к молодежи, которая работала в самом канале.

— Вылазь! — крикнул он наконец. — Сейчас начинаем... А то зальет, воды нагнало после этого дождя...

Каспар с Мешкялисом двинулись туда же. Несколько мужчин стояли около шлюза, через который пропускали еще мутную воду Диркстеле. Алесь поднял руку, щит начали опускать. Между речкой и каналом была небольшая запруда, экскаватор, стоявший поблизости, вогнал в нее свой поблескивающий ковш. Сначала тонкой струей, затем все мощнее, разрывая, разнося остатки перемычки, воды Диркстеле устремились по новому пути к озеру Долгому.

— Давайте поцелуемся, братья! — предложил Мешкялис и обнялся с Круминем и Рудаком.

И тут Каспар произнес речь, какой от него никто никогда не ожидал. Правда, произнес он ее тихо, но слышали ее все стоявшие поблизости.

— Иди, Искра, — сказал он. — Иди, наша маленькая Диркстеле... Хватит тебе поблескивать да плутать по болотам, зажигай вместе со всеми большие огни!..

— Ого, да ты скоро стихи писать начнешь! — удивился Захар Рудак.

— А что ему стихи не писать, если у него молодая жена! — подлил масла в огонь Мешкялис. — Это и я мог бы...

Один Алесь не принимал участия в разговоре. Он стоял на плотине и думал: «Вот и Диркстеле вслед за Погулянкой пошла в один бассейн... Пусть идут, чем больше воды, тем лучше». Алесь облегченно вздохнул.

— Поедем-ка мы, Юозас, — обратился Каспар к Мешкялису. — Чего нам откладывать, еще передумаешь...

Только под вечер Каспар вернулся домой. Выглядела его линейка довольно чудно: Круминь высоко, как некий заносчивый пан, сидел на мешках, положенных поперек и привязанных веревками. Люди удивлялись, глядя на него со стороны, а он не обращал ни на кого внимания — на сердце у него было спокойно и хорошо. Черт с ним, с этим градом, перемелется... Зато вот дети его теперь не одни, да и ему есть с кем перемолвиться словом перед сном. «А вот Диркстеле», — поглядел он на речушку, протекавшую через колхоз, и, представив, как вливается она в Долгое, крикнул ей: — Давай, давай! Поспешай до компании!

XXV